Люк закрылся, и мы погрузились во тьму. Мое зрение было лучше, чем у простых ксарусцев, и я мог видеть четкие контуры предметов. Мы были в маленькой каюте. Чувствовал, что здесь есть еще кто-то, человек пять, как минимум. Повернув голову вправо, увидел очертания людей, сидевших на полу. Один из них лежал.
— Вы кто? — обратился к ним, аккуратно кладя Дано на пол. Не уверен, что они не нападут на нас.
— Тамир? — послышался очень слабый и знакомый голос.
— Джар? — моему удивлению не было предела. А потом во мне проснулась ярость. Предатель. Он продал меня. — Ты, сукин сын…
— Тамир, погоди! — перебил меня он хриплым голосом и тут же закашлялся.
Он попытался приподняться с пола, но смог лишь издать сдавленный стон. Ранен. Как бы я не был зол за его предательство, не мог спокойно стоять и смотреть, как мой лучший и единственный друг умирает. Похромал к нему и уселся на холодный пол рядом. Он мне должен, он поможет мне освободить мою айлинэ.
— Зачем ты это сделал, Джар? — проскрипел я, оглядывая его тело. Весь в ранах, даже по темным контурам отчетливо видел, что его лицо изуродовано плетью.
— Это была воля Великой жрицы, Тамир. Я зашел после тебя, помнишь? Она сказала мне, что я должен отправиться с тобой, что должен помочь. Назвала планету Краншафт и человека, к которому ты должен был попасть. Только так ты бы встретился со своей айлинэ, иначе вы бы разминулись. Ты нашел её, друг?
В этот момент почувствовал, как огромный камень упал с моих плеч. Единственный близкий мне человек не предавал меня, а помог найти самое дорогое.
— Нашел, — глухо ответил я. — И снова потерял. Они забрали её, Джар. Помоги мне, друг, я не смогу без нее жить.
Нашел его руку, и мы переплели наши пальцы в знаке мира и преданности.
— Я умру, Тамир, но помогу, ты же знаешь.
Это был весь он, Джар. Я злился все это время, но все равно понимал, что просто так он бы никогда так не поступил, должна была быть веская причина. Он же мне как брат.
— Ты сильно ранен? — спросил его, а в следующий момент включился очень яркий свет, и мы все застонали и зажмурили глаза от резкой боли. А когда я их открыл, то ужаснулся от увиденной картины. Джар был неузнаваем. Его некогда красивое лицо было исполосовано на куски, залито кровью. На нем была лишь рабская набедренная повязка, а все его тело покрывали рубцы от электроплети и ожоги от бластера. На него было больно смотреть.
— Я вытащу нас отсюда, друг, даю слово.
Он участливо кивнул, а я помог ему привстать и облокотиться о стену. Рядом в кучку собрались еще четверо мужчин. На всех были такие же повязки, но их тела не были изуродованы. Они не сопротивлялись как Джар, значит, не бойцы, слабаки. Один из них очень внимательно смотрел на Дано, а потом на его лице промелькнуло узнавание.
