Ноль семьдесят шестая лежала в полупрозрачной ночнушке рядом и пыталась в силу своей программы меня соблаз-нить.
Это была извращенческая программа. Я лежал и думал, как же мне, каким образом удалось выйти на этого дилера или как там его еще. Полуголое тельце девятилетней девочки — да какой программер мог такое соорудить?
— Папа, папочка, — зашептала 076-я,— дай, мне, пожалуйста, имя.
— Я буду звать тебя Ариадной. Таково теперь твое имя.
— Хорошо, папуля, я — твоя Ариадна. — Девочка закинула ножку поверх моего бедра.
— Ариадна, каково твое программное обеспечение?
Вот ведь зануда. …Так, мозговал я, так… Кроме вай-фая есть и архаичный юэсби, находящийся под затылком. Об-новления она, конечно, установит без проводов… Да на кой ляд эти обновления? Ладно, посмотрим.
— Ариадна, скажи мне, пожалуйста, а кем ты себя воспринимаешь — девочкой или роботом?
— Ну конечно же девочкой, папа! Какой я робот? Потрогай меня (я погладил животик псевдоребенка). Тебе еще нужны доказательства?
Ариадна быстро стянула свои узкие прозрачные трусишки и, якобы застыдившись, прикрыла подолом ночнушки свои детские гениталии.
Это явно было предусмотрено ее операционкой. Вот посмотрим еще, прикинул я, гарантийный ли выйдет случай или еще какой.
Я попробовал задрать чуть выше колен ночную рубашку ребенка. Реакция была естественной.
Она как-то лихо повернулась и уткнулась лицом в подушку. Одеяло было давно откинуто; я приблизился к ее голым ножкам, да и укусил слегка за попку, предварительно задрав одеяние. В тусклом свете ночника эти крошечные сладкие полупопия нравились мне на манер поэзии.
Раздвинул ей ножки.
— Теперь ты будешь сношать меня, папенька? — догадалась псевдодевочка. — А куда ты хочешь, папуля?
Я вставил в крошечный розовый анус. И полюбил.
Потом перевернул девочку, поимел ее в традиционную дырочку, затем, тщательно помыв член, позволил ей ласкать свое естество ртом (ей понравилось).
