* * *
Утро, а вернее время пробуждения у Мелкого выдалось тяжелым — казалось, что в теле болели каждая мышца, каждая косточка и сустав, даже волосы и те лучше было не трогать. Судя по всему, сестры чувствовали себя не лучше. Но зато Юля смогла говорить!
Устроившись на краю обрыва и грызя сыр, дети на разные голоса, перебивая друг друга, вспоминали события вчерашнего дня. Удивительно, что при свете дня весь пережитый ужас превратился просто в забавное приключение.
— А я все понял, когда увидел, что мы в мешке…
— Я так испугалась, когда она сказала «говорящая еда»…
— А я ору «ограмадины»…
— А Катька такая — «ну мы же маленькие, дети»…
— А ты — «стало быть, вы каннибалы, то есть людоеды»…
— А великанша — «все малыш, они ядовитые, их есть нельзя»….
— Я уже решила, что эта миска никогда не перевернется…
— А я бегу, тащу вас, а ты замерла как вкопанная…
— А я смотрю — сыр лежит…
На этот раз упоминание о сыре вызвало приступ веселья у всех троих детей. Когда все успокоились, Мелкий повернулся к Юле и спросил:
— Кстати, а почему было так важно на обложку книги посмотреть?
— Я хотела узнать автора.
— Зачем?
— Если он написал, что людей есть нельзя, значит, он, по меньшей мере, с ними встречался! Ну, не ядовитые же мы в самом деле!
— Ну и как зовут автора?
— Там какие-то символы странные. Я их запомнила — она осмотрелась в поисках места, где можно изобразить. Осторожно спустившись вниз на берег ручья, она прутиком начала выводить на песке какие-то рисунки. И как только Юля поставила последний штрих, прямо в воздухе над надписью начала материализовываться огромная змея.
— Ну, сколько раз говорить, я больше не работаю с кулинарными текстами — раздраженно брюзжало видение, постепенно обретая четкие очертания. Вот уже стали видны узоры чешуи на толстом теле с лоснящимся весьма внушительным брюшком, вот появилась треугольная голова с пенсне на носу и маленькой шляпкой с вуалью на затылке. Окончательно обретя телесность, удивительное создание совсем неграциозно плюхнулось на песок. — Если бы кто знал, как я ненавижу эти закрепления авторства. Сколько раз просили его отменить, так нет же «вы несете личную ответственность перед читателями», вот попробовали бы в комитете каждый раз нестись куда-то, когда очередному чудаку вздумается мое имя написать! — в пространство пожаловалась Змея, и, наконец, обратила внимание на ребят. — Вот это да! Живые люди. Вернее даже дети. Вы же — дети? Чего вызывали?
