– Ну, коли так, может, выпьем по бутылочке вина? – Оживился он. – В память о бедной Лизке.
– Выпейте за себя и за меня. – Я помахал ему рукой и направился поделиться с мастером Альбертом плодами сегодняшних бесед. А плоды эти, к сожалению, были, как ни крути, небогаты.
***
Вечером я изложил мастеру Альберту всё, что я смог узнать от отца и от художника. Кнотте надул губы.
– Невелика от тебя польза, – буркнул он недовольно. – А может, прижать этого пачкуна, а? Хотя бы инструменты ему показать, на скамье растянуть, хм...
Я знал, что он не спрашивает моё мнение, а задаёт вопросы сам себе, поэтому мудро решил промолчать. Особенно потому, что я видел, что сегодня управляемая им лодка плавала в безграничном океане спиртного. Слова он произносил необычайно чётко, но, когда он встал с кресла, мне пришлось подскочить и поддержать его, иначе он непременно рухнул бы как столб. Конечно, он не поблагодарил меня, лишь с раздражённым сопением стряхнул мою руку со своего плеча. При этом он окутал меня столь интенсивным винным духом, что я сам едва не опьянел.
– Ну да ладно, с этим всегда успеется, – решил он. Я подумал, что Нейман даже не узнает, как ему сейчас повезло.
– Могу ли я спросить, мастер, – начал я учтиво, – получили ли вы какие-нибудь важные сведения при дворе маркграфини?
– Можешь, почему нет? – Беззаботным тоном ответил Кнотте. – Гусь с трюфелями или утка в сладком вине и изюме, хм? – Он испытующе посмотрел на меня, а, скорее, хотел испытующе посмотреть, ибо у него не слишком-то получалось сфокусировать взгляд на одной точке.
Я не имел до сей поры оказии попробовать ни первого блюда, ни второго, поэтому осторожно предложил:
– Может, и то, и другое?
Мастер Альберт зааплодировал.
– Верно подмечено, Мордимер! Зачем искусственно себя ограничивать? На вопрос, звучащий, налить тебе пива или вина, всегда следует отвечать: и водки. Именно так! Рациональная точка зрения, мальчик мой.
– Спасибо, мастер.
– Ну да. – Он потёр пальцами подбородок. – Иди и скажи тому, что ждёт в корчме, чтобы была и утка, и гусь, и ещё пусть приготовят мне раков или черепаховый суп, поскольку, в конце концов, нынче пост, а пост следует уважать.
– Будет исполнено. Так в нашей корчме, если можно спросить, так хорошо кормят?
– Куда там! Я распорядился, чтобы мне приносили еду из кухни маркграфини. А здешний пройдоха должен её лишь подогревать, чтобы я не истязал желудок холодной пищей.
Он расстегнул пояс, спустил штаны и присел над стоящей в углу оловянной миской. Шумно опорожнился, и невообразимый смрад разошёлся по комнате, словно штормовая волна.
