— Это не смешно. Я серьезно.
— О, я знаю, что это так, вот поэтому и смешно. Ты только что узнала, что навеки привязана к оборотню и будешь жить дольше между прочим, но все, что тебе важно, это то, что ты сможешь отомстить своим братьям.
Она снова ударила его.
— Что смешного? Меня так тошнит от того, что меня выбирали последней для каждых спортивных мероприятий в семье. Это не самое худшее, когда я была моложе, они всегда издевались надо мной, и, хотя у меня есть связь с животными, я все еще не поклонница щитников (вредители сельского хозяйства Дальнего Востока), мышей, крыс, пауков и улиток. Ты знаешь, что я находила в моей постели постоянно? Я даже просыпалась, крича, несколько раз от того, что мыши ползают по мне или жуки, но самое жуткое было два волосатых паука-охотника, — она вздрогнула, вспомнив это утро. — Они стали хуже, когда повзрослели. Я никогда не встречалась или не заводила друзей, так как все пугались моих братьев.
Рейн неубедительно обнял ее, чтобы успокоить, но провалился, потому что он так сильно смеялся. Она ударила его еще пару раз, пока он не отпустил ее, и встала с кровати. Он так сильно смеялся, что Кирби посчитала, что он даже не заметил этого.
— Это не смешно. Ты поступаешь так же, как и они, и это одна из причин, по которой я переехала, может быть, здесь надо мной не будут прикалываться и, чтобы обзавестись несколькими друзьями, быть независимой, научиться постоять за себя против властных задниц, — поворачиваясь, она начала искать свою одежду. Все мужики идиоты!
***
Рейн попытался перестать смеяться, действительно, пытался, особенно, зная, что Кирби расстроилась и ищет свою одежду. Проблема заключалась в том, что он и его братья никогда не сделают ничего подобного со своими сестрами, но их сестры будут и уже поступают с ними так.
— Прости, Красная шапочка. Я не просто смеюсь над тем, насколько ты милая, я смеюсь, потому, что в нашем доме все наоборот, девочки нас терроризировали, — он схватил ее за талию, опрокидывая на кровать, когда она дотянулась до одного кусочка от ее разорванных предметов одежды.
Он притянул ее к своему телу, но она осталась неподвижной. Он поцеловал ее в плечо и шепнул:
— Мне жаль. Пожалуйста, не сердись. Да, ладно. Я побью твоих братьев, если хочешь.
Наконец, она расслабилась, посмотрела ему в глаза и хихикнула.
— Я не хочу, чтобы ты причинил им боль. Эта мысль, действительно, пришла мне в голову, может быть, только на секунду или две, — он улыбнулся ей, и она вздохнула. — О, ладно, десять, пятнадцать минут максимум. Ладно, ладно, я все еще думаю об этом, что это хорошая возможность. — Он усмехнулся, и она присоединилась к нему, посмеиваясь вместе с ним. Прижавшись к нему ближе, она положила подбородок на грудь и пробормотала: — Мне очень больно это говорить, так как мне комфортно здесь, но мы, вероятно, должны вернуться к Фейт и Кейну. Я имею в виду, причина, по которой я здесь на этих выходных, это день рождения Фейт. Я знаю, что мы не закончили обсуждать все…
