Но Мартинике, пережившей в своей жизни многое, не составило труда взять на себя управление поместьем, и даже тот факт, что она всего лишь женщина, забывался управляющими, арендаторами и юристами моментально, стоило только ей обратить на них взгляд холодных стальных глаз. Эти глаза были какими-то чужеродными во всем облике герцогини. Она обладала смуглой кожей, которая даже в отсутствие летнего солнца не бледнела, волосы, цвета вороного крыла волнистыми прядями окутывали ее лицо, если бы она не закалывала их в пучок у затылка. Благодаря имени, данному ей матерью, все считали, что в ней течет южная кровь, возможно, потомков самих испанских конкистадоров, которым представилась возможность вернуться в Старый Свет. Но глаза, серые в свете пасмурного дня или в случае плохого настроения хозяйки, и цвета неба во время раннего рассвета, если на душе у нее было радостно, вступали в контраст со всей остальной ее внешностью, неизменно привлекая к себе внимание. Взгляд этих глаз притягивал и манил, либо же хлестал не хуже плетки, в зависимости от пожеланий хозяйки. Кроме того Мартиника не была хрупкой барышней, поскольку обладала достаточно высоким ростом для женщины, а жизнь в поместье помогла развить ее физическую форму. На многих ей приходилось смотреть свысока, что часто воспринималось проявлением ее гордыни, но на самом деле было последствием безупречной осанки. Герцогиня сторонилась изнурительных диет, которые набирали все больше сторонников в обществе. Болезненная худоба была в моде, угловатость и бледность — эталонами красоты. Потому смуглая кожа Мартиники, высокий рост и фигура, с положенными женщине округлостями, хоть и лишенная лишней тучности, но недостаточно хрупкая, выделяла ее из толпы. Этот факт раньше был частым поводом для расстройства герцогини, но после замужества просто перестал ее беспокоить.
В общении с людьми статус герцогини давал ощутимые преимущества, но Мартиника старалась не сильно полгаться на них, а чаще всего применяла природное обаяние. Она не жеманничала, не робела перед мужчинами, при необходимости могла повести себя с истинно христианской теплотой, но если ее интересы пытались ущемить, вся ее мягкость исчезала в мгновение и люди видели пред собой расчётливого и холодного дельца, пусть и в женском платье. Именно благодаря своему твердому характеру молодая герцогиня смогла удержать дела поместий на плаву, расплатиться с долгами и даже в скором времени снова получать прибыль.
