На меня альфа внимания даже не обратил. Подошел к своей любовнице, наклонился и откровенно поцеловал. Ну, конечно, кто я такая, чтобы меня стесняться?
Уж не знаю, что отразилась у меня на лице, но на меня обратили внимание:
- Это, как понимаю, наш новый дизайнер? - чуть насмешливо спросил мужчина.
- Еще не знаю, - честно призналась хозяйка.
- Кирилл Воскресенский, - представился мужчина, приближаясь и подавая руку. Отметила, что своего отчества он так и не назвал. Хотя, его знали все.
- Вероника Власова, - протянула в ответ свою.
И тут меня неожиданно дернули, буквально вытряхнув из удобного кресла. Не ожидала такой подставы от альфы и полетела прямо на него. В результате угодила в крепкие мужские объятия. А Воскресенский весьма интересно пах. Так притягательно. Так знакомо. Пока я пыталась прийти в себя и принять подобающую позу, мужчина уже схватил меня за локоть и куда-то потащил.
- Кирилл! - возмутилась Алла. - Ты что делаешь?
- Я подумал, - бросил мужчина, - что мой кабинет нуждается в ремонте. Срочном.
Воскресенский просто волоком дотащил меня до собственного кабинета, довольно грубо впихнул внутрь и сразу захлопнул дверь, прижимая меня спиной к этой двери и нависая надо мной.
Я не понимала, что происходит. Но в тот момент почувствовала себя семнадцатилетней первокурсницей перед грозным деканом. Был у меня такой в университете. За любым разрешением на пересдачу зачета или экзамена ходили к нему лично. А уж как он орал... Так орал, что стекла дребезжали. Любой альфа его грозности позавидовал бы.
- Ты! - обвиняюще прорычал мужчина, явно выпуская силу. То ли намеренно, то ли переставая себя контролировать. Я вся сжалась, не зная, чего ожидать и как себя вести. Воскресенский ткнул мне в грудь пальцем, а затем резко дернул ткань на груди. Пуговички, расположенные на плече, не выдержали и зазвенели по полу. Шелк треснул, частично оголяя грудь и выставляя кокетливо выглядывающий кружевной бюстгальтер. Не самый скромный. Вообще, нижнее белье - моя страсть, мой фетиш. Обожала красивое, изысканное белье. Тонкое, кружевное, с вышивкой. Порой весьма бесстыдное. Но ведь одевалась я исключительно для себя и мужа, а не для незнакомых извращенцев, пусть даже они были моим собственным альфой.
Рука Воскресенского несколько грубовато огладила левую грудь, чуть сжимая. А я вместо того, чтобы воспротивиться, облокотилась на дверь, чуть ли не выпячивая грудь вперед. Кто бы мне еще сказал: «Что я делаю?» И ведь даже мысли не возникло, что поступаю как-то не так. Неправильно поступаю.
