Манцев помолчал, оглядывая людей. Они стояли плотно, плечо к плечу. В спецовках, ватных куртках, фартуках. Они стояли и ждали ответа.
— Товарищи, — голос Манцева сел от волнения. Он откашлялся и продолжал: — Буду отвечать по порядку. Убийство вашего артельщика нами раскрыто. Бандиты Костыркин Михаил и Сиротин Семен пойманы и расстреляны.
— Правильно!..
— Стрелять их всех!
— Верно!..
Словно вздохнула толпа.
Манцев поднял руку.
— Теперь об инженере Басове. Мы с вами вместе скорбим о тяжелой утрате. Зверье из банды Николая Сафонова по кличке Собан убили его и ограбили квартиру. Мы обезвредили несколько участников банды. Нашли похищенное имущество. Нам еще нелегко приходится, нас сыскному делу не учили. Но мы учимся даже на своих ошибках, я обещаю вам, товарищи, что в ближайшее время революционное возмездие настигнет Собана и его дружков. А теперь покажите нам того, кто на чекистов клеветал и о «черных мстителях» рассказывал.
Толпа зашумела, закачалась и вытолкнула к помосту человека лет сорока в очках с металлической оправой на птичьем носу.
— Эсер? — Манцев спрыгнул с помоста.
— Какое это имеет значение?
— Значит, эсер, — улыбнулся Василий Николаевич, — я их пропаганду сразу узнаю. Уж больно красиво врут. Милиционеров, товарищи, тоже убил Собан со своими подручными. А что касается зверств ЧК, то хочу сказать: бандиты врываются в квартиры, выдавая себя за чекистов. У них две цели: уголовная и политическая, грабеж и убийство и дискредитация ЧК.
Пожилой рабочий влез на помост, поднял руку:
— Товарищи пресненцы! Довольны ли вы ответами?
— Вполне!
— Правильно!
— Дело говорил.
— Тогда выношу резолюцию нашего собрания. Кто за полное доверие нашим чекистам — поднять руки!
Руки подняли все до одного.
В машине Манцев сказал Мартынову:
— Я, дорогой мой, сегодня испытал и острое чувство стыда, и огромную радость.
— Я думаю, Василий Николаевич, мы не охранка, надо чаще в газетах сообщать о нашей работе.
— Правильно, Федор. Владимир Ильич всегда говорил, что у партии нет секретов от народа, а мы, чекисты, — вооруженный отряд партии. Гласность. Во всем. В успехах и ошибках. Тогда нам поверят.
— Надо было, Василий Николаевич, этого, в очках, с собой прихватить.
— Зачем? — улыбнулся Манцев. — Он уже не страшен нам. Нет ничего более действенного, чем публичное разоблачение. Он не враг. А сплетни, слухи, — они всегда бушуют. Главное — разоблачить их не словами, а делом. Так, милый Федор Яковлевич, нас учит Феликс Эдмундович. Наша власть еще совсем молодая. Впрочем, и мы с тобой не старые. — Манцев засмеялся.
