— … а власть принадлежит совету рабочих и солдатских депутатов?
— Нет, — ухмыльнулся Серёга, который занимался поспевавшим осетром, но все это время не забывал прислушиваться к разговору. — Власть принадлежит Бате.
— Комбату, — Вадим с некоторым сожалением убрал, по-видимому, основательно затекшую лапу с Яниного плеча. — Мы тебе главное забыли сказать, Янка. Тут, в Улье ходит легенда. Мол, попадая сюда человек должен оставить все, что было раньше, в другом мире. Кем был, как звали. Нужно, мол, отказаться от имени, взять наиболее подходящую тебе кличку. Ну, и ходить вместо крещенного имени с кличкой, как собака.
Серёга, не сдержавшись, хрюкнул опять.
— Представляешь, Снежок, они даже поверье выдумали — без клички не видать удачи.
Вадим угрюмо кивнул.
— Есть мнение — эта ерунда с именами приключилась оттого, что многие стабы держатся на власти урок… А те как раз любят давать друг другу клички. Оттуда все пошло. Все бы ничего. Но придурки искренне в это верят. Мол, те, кто без кличек, могут навлечь беду на себя, и на других заодно. Поэтому для наших, кто вынужден покидать пределы территории и контактировать с другими обитателями Улья, выдумали позывные. Пользуемся ими, чтобы не раздражать народ в других стабах и не создавать конфликтных ситуаций. Например, Серёга у нас Балагур.
Яна улыбнулась — впервые за долгое время.
— Ни за что б, конечно, не догадалась.
— А Вадька — Хоробрый, — Серёга на несколько мгновений отвлекся от обхаживания рыбы, сверкнув зубами.
— Ну, а вождь, соответственно, — Комбат. В народе — Батя. Комбат руководит РССС с момента основания. Собственно, он его и основал.
Девушка потерла ладони, а после — кисти рук.
— Я пока не вижу причин, которые помешали бы мне захотеть гражданства вашего… государства.
Все, что она узнала только что, по-прежнему давило на нее, мешая мысли и создавая необходимость все тщательно обдумать и принять. Никто не требовал от нее немедленных решений. Но если братья не лгали — а Яна была уверенна, что они не лгут — то поселиться в густо населенном и защищенном месте, где соблюдались закон и порядок было гораздо привлекательнее сомнительного удовольствия работать на кого-то вроде Каракута на правах раба.
— То есть, ты решила идти с нами?
— Если не прогоните.
К ее удивлению недавние знакомые не проявили ожидаемого недовольства обузой. Наоборот, они видимо и абсолютно искренне обрадовались такому решению. На хмурой звероморде Вадима впервые появилась широкая улыбка.
