— Первые прибыли, — снова вытащив очки и нацепив их на нос, пробормотал очкастый знаток местных нравов. — Никого не вижу, кроме нас и Каракута. Не помню, чтоб когда такое было. Обычно в базарный день тут народищу собирается — уйма…
— И охраны много. Там, там… и вон там еще, смотри. Блин, что у них опять случилось?
— Да ладно, Каракут — просто перестраховщик, — потоптавшись, долговязый, присел обратно и тоже вгляделся в окружающую действительность сквозь одну из узких щелей, через которые в кузов падали полоски яркого солнечного света. — Он всегда и базарный день устраивает за пределами стаба, и охрану с собой берет. Что с него взять, как он даже транспорт в стаб не пропускает? Оно, конечно, было пару раз, что пытались прибрать его хозяйство к рукам. Но все равно ведь вечно перегибает палку…
Некоторое время они молчали. Наконец, очкастый протер лоб.
— Что-то долго они с Радаром базарят. И руками машут, — он прищурился. — Особенно Каракут. Что-то точно случилось. Твою ж так, хоть товар-то он у нас заберет? В Элит-да-Рубе за шлюх денег не дают, а до Багдада — больше полутора суток езды… Это если ни на кого не нарваться.
Вновь воцарилась тишина. Работорговцы напряженно всматривались каждый в свою щель. Поглядывая то на них, то на связанных девчонок, Яна прикидывала свои шансы удрать от этой компании, и желательно по-тихому. Пока шансы особо не просматривались. Однако, в отличие от других пленниц, у нее было преимущество — руки оставались свободны. Должно быть, в ее поведении и состоянии при встрече отсутствовали показатели к немедленному фиксированию при помощи веревки, а теперь мужикам было попросту не до этого. Да и вряд ли кто-то из них видел в ней угрозу.
А значит, нужно и дальше вести себя так, чтобы «спасителям» как можно позже пришло в голову ее связывать. Внешне Яна как следует копировала испуг и смятение которые наблюдались на лицах тихо поскуливавших пленниц. Впрочем, справедливости ради, ей не приходилось прикладывать для этого много усилий.
— Кажись, договорились, — с облегчением пробормотал очкастый, снова вытирая проступавший пот. — Готовьтесь, сейчас будем выгружать.
— А… эти? — долговязый кивнул в сторону живого товара.
Очкастый дернул плечом.
— Хрен его знает. Без распоряжений не вытаскиваем. Вон, смотрите, Мельник возвращается. Сейчас все и скажет.
Ждать пришлось недолго. Спустя всего несколько мгновений снаружи заскрежетало, и двери внутрь железной «коробки» распахнулись во всю ширь. Первым забравшийся внутрь уже известный Яне Мельник кивнул крепким парням в рабочей одежде, и те молча принялись растаскивать и выносить ящики, которые занимали большую часть кузова.
