В собственные кошмары Ссета.
Нежась под тяжёлым фиолетовым небом, Ссет лежал в своем царстве джунглей в окружении слуг — душ его жрецов юань-ти. Любая его прихоть должна была немедленно исполняться, но слуги предали его. Без единого слова — не обращая внимания даже на его приказы — они уползли прочь. И тогда джунгли вокруг Ссета ожили. Древесные стволы засветились красным и превратились в столбы лавы. Лианы стали потоками расплавленного камня. Они потекли по телу Ссета, обжигая его. От невыносимой жары его чешуя скорчилась, как сухая листва. Потом потоки застыли, заключив его в каменную ловушку. Пойман, как муха в янтаре — он! Бог! Он попытался открыть пасть, но та не шевельнулась. Окаменевшие лозы держали крепко.
В безмолвной ярости Ссет смотрел, как к нему идёт собакоголовый великан в строгом белом килте и золотых сандалиях, с каждым шагом сокрушая окаменевшую растительность у себя под ногами. На голове узурпатора виднелся символ его власти; золотая диадема, изображавшая вставшую на дыбы кобру.
Принадлежащее Арвину сознание понятия не имело, кто этот великан с собачьей головой, знало только, что он похож на человекопса, преследовавшего Арвина от самого Хлондета. Однако принадлежавшее Ссету сознание понимало, что голова принадлежала не собаке, а шакалу, падальщику пустынь. Оно позволило Арвину полностью осознать, что это значит. Со злорадной усмешкой на губах к Ссету шагал не великан, но враждебный бог, Сет, господь падальщиков, брат шакалов и змей, король злобы и владыка зла, убийца родичей.
Ссет был в ярости. Из его сомкнутой челюсти наружу просочилось злобное шипение.
Сет схватил его пасть своими огромными руками и силой распахнул её. Он положил золотую сандалию на раздвоенный язык Ссета, чтобы не позволить пасти закрыться. Потом он шагнул внутрь.
Ссет пытался вывернуться, но всё было напрасно; окаменевшие растения держали крепко. Он чувствовал, как Сет пробирается вглубь его нутра. На мгновение всё застыло. Потом пришло чувство разрыва. Арвину показалось, что с его тела снимают кожу. Ссет, обладавший более глубоким пониманием, узнал чувство сброшенной чешуи. Но прежде его линька никогда не бывала такой болезненной.
Когда всё закончилось, перед ним стоял Сет, укрытый собственной зелёно-бронзовой шкурой Ссета. Собственная шакалья голова была скрыта змеиной; сквозь её зияющую челюсть виднелась шакалья усмешка. Потом божество-враг пропало.
Ссет хотел броситься в погоню, но не мог пошевелиться. Но его пасть оставалась открыта. Он клацнул ею и почувствовал, как от удара об одну из каменных лиан сломался зуб. Посмотрев вниз, он увидел, что зуб вонзился в землю. Зуб стоял прямо, как маленький вулкан, и со сломанного конца подобно лаве текла кровь. Потом расплавленный камень кристаллизовался. Ссет уставился на него, сосредоточив всё своё внимание на зубе. На кратере в его вершине. Здесссссь...
