Не думаю, что кому-либо взбредет в голову назвать то, что происходило и сейчас иногда происходит в концлагерях диктаторских режимов "случайным отсутствием совершенства"; это прозвучало бы как издевательство.
Психология не знает, что представляют добро и зло сами по себе; она их знает только как суждения об отношениях. "Добром" является то, что кажется подходящим, приемлемым или ценным с определенной точки зрения, злом -нечто противоположное. Если вещи, называемые нами добром, "реально" благи, то должны быть и вещи, так же "реально" являющиеся злом. Для психологии совершенно очевидно, что она имеет дело с более или менее субъективными суждениями, то есть с психической антитезой, от которой нельзя ускользнуть, поименовав ценностные отношения так, чтобы "добро" означало нечто, не являющееся злом, а "зло" - нечто, не являющееся добром. Есть вещи, с определенной точки зрения представляющие собой крайнее зло, то есть крайне опасные. Есть также вещи в человеческой природе, которые крайне опасны и сообразно этому представляются злом всякому, кто стоит на их линии огня. Замалчивать такое зло бесполезно, ибо ничего, кроме ложного чувства безопасности, подобное самоуспокоение не даст. Человеческая природа способна на зло в невероятном количестве, и злые дела столь же реальны, как и добрые, в той мере и в тех пределах, в каких человеческая психе в состоянии дифференцировать их и выносить суждения. Только бессознательное не делает различия между добром и злом. Находясь в царстве психологии, никто по-настоящему не знает, которое из них преобладает в мире. Мы попросту надеемся, что преобладает добро - так нам удобнее. Никому не дано определить, что представляло бы собой всеобщее благо. Сколь глубоко мы ни проникнем в относительность и шаткость наших моральных суждений, это все равно не сможет избавить нас от указанных недостатков, и те, кто считают себя стоящими над добром и злом, оказываются обычно наихудшими мучителями человечества, ибо их гложет боязнь собственной ущербности.
Сейчас, как никогда, важно, чтобы люди не пренебрегали опасностью зла, таящегося в них. К несчастью, оно слишком уж реально, и это обязывает психологию настаивать на реальности зла и отвергать любое определение, рассматривающее его как что-то незначительное или вовсе несуществующее. Психология -эмпирическая наука, имеющая дело с реальными предметами. Как психолог, я, таким образом, не обладаю ни склонностью, ни компетенцией ввязываться в метафизические рассуждения. Я вынужден вступать в полемику лишь там, где метафизика вступает на территорию опыта и интерпретирует его способом, не оправданным эмпирически. Моя критика
