Он поймал ее взгляд, и Куин отвернулась, еще не готовая смотреть ему в глаза. Он разбил ее сердце. Он сломал ее жизнь. Самое меньшее, чего он заслуживал, это холодное безразличие.
Но сейчас Куин чувствовала лишь смущение и свое нежелание находиться с ним в одном доме.
Она хотела сбежать отсюда, скрыться от этих карих глаз, менявшихся на свету и казавшихся сейчас золотистыми.
;
"Не готова, - сказала она себе. - Я не готова к этому".
Куин отвела взгляд от его лица. Черт возьми, мог бы по крайней мере полысеть и растолстеть! Она заставила себя найти глазами свои ботинки. Вот они. У двери. Там, где она их оставила.
- Мне пора.
Кейл подошел к окну и отодвинул тяжелую, в бело-зеленую клетку, занавеску.
- Куин, в такую погоду ты не пройдешь и десяти футов.
- Мне пора ехать домой. - Она чувствовала себя неловко.
- Боюсь, пока это невозможно.
Куин подошла к входной двери, приоткрыла ее и уставилась на абсолютно белый мир вокруг. Кейл прав. Стоит ей сойти с крыльца, как она потеряет ориентацию. Она всмотрелась в плотную белизну в поисках тени. Может быть, Элизабет вернется и выведет ее отсюда? Но вокруг не было и намека на темную фигуру, которая бы ожидала ее, чтобы показать дорогу к машине. Со вздохом она вернулась в комнату, позабыв все слова, которые только что собиралась произнести.
Кейл разводил затухающий огонь, чтобы тепло шло в комнату. Темно-синий свитер натягивался на его широкой спине всякий раз, когда он наклонялся за поленом и аккуратно укладывал его в камин. Даже когда он был подростком, у него были сильные руки, развитые благодаря занятиям бейсболом.
А какие они сейчас, промелькнула у нее мысль, после двенадцати сезонов в высшей лиге? Он прекрасно выглядел. Интересно, где его жена? Наверняка все еще спит в одной из комнат в конце коридора.
Без предупреждения он повернулся к ней и улыбнулся, полностью обезоружив ее той самой теплой улыбкой, ради которой она когда-то была готова на все. Куин невольно отпрянула, как бы желая держаться от него по возможности подальше.
Сколько раз на протяжении долгих лет она мечтала о том, как снова увидит его, представляла себе эту встречу и все, что она ему скажет. И хотя ей хотелось схватить его за горло и потребовать объяснений, она знала, что не сделает этого. Она не доставит ему удовольствия почувствовать, как глубоко он ранил ее, как долго боль не покидает ее сердце. О нет! Она будет умной. Опытной. Искушенной.
Но сейчас, так неожиданно столкнувшись с ним лицом к лицу, Куин не могла вспомнить ни слова из того монолога, что был так тщательно продуман и не один раз произнесен в тишине.
