Что же он увидел?
Он увидел себя! Как в зеркале. Только отражение это было неподвижным и, мало того, несколько отличалось от реального. Вглядываясь, Борнхаузен понял, что наблюдает себя годичной давности, склонившимся над одним из магнитов и закрепляющим контакт. Он мог пересчитать редеющие волоски на своей макушке и разобрать небрежные каракули в лежащем под рукой лабораторном журнале.
А потом Густав Борнхаузен потерял два пальца!
Как он умудрился это сделать? Он решил проверить, можно ли проникнуть в это поле. И хорошо, что его привычная осторожность не дала ему продержать руку там больше двух или трёх секунд. В результате, вытянув ладонь обратно, Густав Борнхаузен с изумлением обнаружил, что на его указательном и среднем пальцах отсутствуют по две, побывавших внутри кокона фаланги. Кожа вокруг них скукожилась, почернела, облезла, а в центре белела кость. Затем, с отсрочкой, пришла боль.
Так Густав Борнхаузен выяснил, что для любого живого существа погружение в темпораму, в этот статический временной срез чреват увечьями или даже смертью.
— Verstanden, kinder? — наклонился к мальчишкам старик.
И Димка, и Лёшка, и Вилли с Максимиллианом кивнули.
— Ja, — сказал старик, выпрямляясь и вытирая белоснежным платком шею, — niemand sollte sich dem funktionierenden temporahmen nahern (Да, никогда не приближайтесь к функционирующей темпораме).
Он посмотрел поверх собравшихся и продолжил.
В последующих опытах Борнхаузен обнаружил, что поле темпорамы отталкивает от себя любые предметы, кроме живой ткани.
Такое вот удивительное свойство.
А осенью сорок первого года у него появился человеческий материал, около ста пятидесяти военнопленных с востока, которых распоряжением рейхсфюрера СС и по просьбе рейхсминистра Руста ему выделили из лагеря в Бухенвальде вместе с двумя взводами охраны. И это сильно продвинуло исследования.
Регулируя мощность поля и скорость вращения магнитов, Борнхаузен выявил, что при определенных показателях человек может находиться в электромагнитном коконе темпорамы достаточно долгое время, около пяти минут, но организм его при этом подвергается ускоренному старению.
Все слухи о том, что Густав Борнхаузен однажды добился обратного, то есть, омолаживающего эффекта, увы, являются лишь слухами.
— Sind sie sicher? (Вы уверены?) — спросила какая-то фрау.
— Ja. Ich war sein zweiter assistent (Да. Я был вторым ассистентом), — ответил старик и провел ладонью по своим седым волосам. — Und nicht junger geworden (И не стал моложе).
