Одна из служанок вернулась с вещью. Подошла ко мне и помогла надеть мужской, красиво вышитый халат, явно заграничный.
«Он мне свой халат отдал?» — от промелькнувшей мысли екнуло сердце, но я ничего не сказала. Не могла. Слишком сильно чувствовала вину за случившееся. Лишь уходя, вновь решилась попросить прощение. Только вышло тихо и несуразно.
— Не бери в голову. Я горжусь тобой!
Удивлению моему не было предела, которое продлилось еще очень долго. Кафраз гордится тем, что я призвала беса?
Я закрыла за служанками дверь, все еще слыша в голове голос мага, впрочем, который моментально исчез, стоило увидеть в тени комнаты демона. Все его тело говорило о том, что он зол: напряженная поза, сложенные на груди руки, яркие огоньки глаз, почти красные.
— Я почувствовал — ты колдовала, — стальные нотки в голосе.
Росинки пота окропили мою израненную спину. Почему-то способность говорить покинула меня. Это разозлило демона еще больше. В мгновение ока он оказался рядом, больно хватая за руку.
— Ты использовала круг призыва? — прорычал дьявол, прижимая к двери. Сильная боль прожгла спину. Захотелось закричать, позвать на помощь, но я не могла…
Демон ревел, не зная, куда деть злость, дышал на меня огнем ненависти. Я видела его оскал, как лицо потеряло последние капли человечности. На моих глазах его черты изменялись… Он стал одним из тех демонов, которых описывают нам священники в своих проповедях и святых письменах. Именно такие же страшные каменные маски, коим стало лицо демона, украшают храмы.
Испуганно сжалась перед ним, как тогда, когда он впервые пришел за долгом. Только теперь я могла видеть его настоящего: огромный, широкоплечий, с серой кожей, очень плотной, словно камень, а за спиной огромные кожистые крылья!
Я вскрикнула, когда демон с силой кинул меня на кровать. Мгновение — и он нависает сверху. Халат нараспашку, стараюсь закрыться руками, но он с легкостью раскидывает их в стороны. Изгибаюсь, не желая его «ласк», но его губы находят мои. Клыки больно исцарапывают до крови. Я отворачиваюсь, но демон не думает больше целовать, наклонившись, заставляет смотреть в его жуткие очи.
— Твой призыв мог выдать меня, дура. Ты бы и себя подставила, — снова этот ужасный нечеловечески хрипящий голос.
Только теперь я знаю, что говорить, и решительно выкрикиваю:
— Нет, я не выдала нас.
— Идиотка! — он отстраняется от меня.
Избавившись от груза, наконец могу свободно дышать. Села, отодвинувшись от него как можно дальше, к изголовью кровати.
