Созерцая свои совершенства. Бесконечное Существо любит бесконечно Самого Себя, и, так как Оно видит, что они причастны тварям. Оно любит все вещи соответственно той степени совершенства, которая отображается в них. В этой бесконечной любви Бог находит высшую бесконечную радость. И наша воля, по существу своему, есть не что иное, как движение любви, как врожденное стремление к обладанию высшим бесконечным Благом, содержащим в Себе все блага. Бог не сотворил ни одного духовного существа, не вложив в него стремления к блаженству, т. е. к обладанию бесконечным благом. Это движение врожденное, оно непреодолимо, оно непрерывно: любить или не любить благо вообще, другими словами, желать или не желать блаженства не в нашей власти. Когда в разуме нашем является представление о какой-нибудь вещи, как о благе, мы находим в этой вещи известную красоту, которая привлекает нас, мы любим эту вещь. Любя ее, мы находим в ней наслаждение, мы счастливы, и эта вещь кажется нам причиною нашего блаженства и совершенства. Но никакое частное благо не может удовлетворить нашего стремления к благу вообще, потому что любить отдельные блага мы можем не иначе, как направляя к ним то движение любви, которое Бог дает нам к Себе. Оттого воля наша в постоянной тревоге: она переходит от одного блага к другому, пока мы не остановим ее. Имея в разуме своем всегда идею о Бесконечном Существе, мы можем вызвать в нем представление о других, новых благах и, следовательно, направить к ним волю, мы можем сравнивать все частные блага по степени их и любить их сообразно тому отношению, которое они имеют к Универсальному Благу, и, наконец, остановить свою любовь на Том, Кто в состоянии удовлетворить ее вполне. Таким образом, по отношению к частным благам мы являемся вполне свободными, а следовательно, и ответственными за привязанность к вещам, не заслуживающим ее.
Бог любит Самого Себя и в Себе все твари, и наша любовь распадается, по образу Божественной, на три первичные наклонности: любовь к бесконечному благу, любовь к самим себе и любовь к другим. Наклонности представляют собою такие волевые акты, которые свойственны духу вне связи его с телом, но, как и в познании, в воле есть сторона, связующая нас с телом, — это эмоции или страсти, которые побуждают нас любить тело и заботиться о его поддержании. Как в познании связь с телом служит причиною заблуждения, заставляя нас приписывать телам свои собственные модификации, так чувственное удовольствие, испытываемое нами при обладании вещами, приписывается нами самим вещам, и, заставляя видеть в них причину нашего счастья, привязывает к ним, что является причиною греха и бесконечных бедствий. Не удовольствие само по себе греховно. Обладание всяким благом всегда сопровождается чувством удовольствия, и чувство удовольствия всегда бывает приятно в тот момент, когда мы испытываем его, и поскольку испытываем его, вопреки уверениям стоиков, что удовольствие не есть благо, а страдание не есть зло. Но, хотя удовольствие всегда приятно, это еще не значит, чтобы всегда было хорошо пользоваться им, и, хотя страдание всегда делает несчастным, это не значит, что должно избегать его. Мы должны помнить, что каждое удовольствие должно возвышать душу до ее Творца, что назначение человека состоит в познании истины и обладании истинным благом, т. е. в нравственном совершенствовании, и этою целью должна определяться наша деятельность.
