- Где же её найдёшь? Сколько у нас детских домов? Тысячи?
- Наверное, в личном деле есть отметка, куда отправили. Лет через десять ты придёшь и спросишь, куда дели твою сестру. Они должны знать. В другом детдоме тоже обязаны ставить отметку о переводе, если отправят дальше.
- Откуда знаешь? – мрачно спросил я.
- Меня переводили два раза, я даже своё дело видел, - улыбнулся Никита.
- И что же там было написано?
- Да… Ничего интересного, - отвернулся мальчик.
Ого! Уже любопытно! Что мог наделать этот тихоня, если его два раза переводили из одного места в другое? Разрушал родной дом? Бегал? Но идея интересная. Где наши дела? Возить с собой сотню дел? Так и потерять можно, наверняка, в детском доме, в кабинете, под замком, в сейфе.
Добыть можно, но для этого надо вернуться в город, а мы ехали на восток, четыре часа, это около двухсот километров, если вычесть остановки.
Не буду утомлять долгими рассуждениями, скажу только, что решение моё окрепло, когда я узнал, что мы отправляемся в поход, на несколько дней.
Краем уха слышал, что потом пойдут дожди.
Внешне я успокоился, но видел, что опытного Никиту так просто не проведёшь, поэтому стал вдвое осторожнееен.
На «дело» пришлось идти в трусах и майке, будто отлучился «по - большому».
Трусы были чёрные, майку пришлось повесить под потолком уборной, слишком светлая, а тело у меня смуглое. Заточка и стилет были спрятаны в трусах, вдоль боковых швов.
Пробравшись к складу, я осмотрел замки. Замки были несложными, единственным препятствием был замочек с бумажной пломбой. На пломбе должна стоять печать, иначе легко было бы заменить бумажку, после вскрытия. Однако я был знаком с этой системой. В общем, запоры здесь, при социализме, были для честных людей: видишь, замок висит, значит, не входи. И то, что ключи от квартиры клали под коврик, и в дверях оставляли записку, где они лежат, не анекдот, и воровской закон чтили: дом, больница, дети, неприкосновенны.
Конечно, обнести квартиру было не зазорно, но надо знать, что это за квартира, иначе только спалишься, что там брать, у честного труженика?
Такие мысли бродили в моей голове, когда я тихо вошёл на склад. Нашёл тряпку, сделал узелок и сложил туда две банки мясных консервов и четыре рыбных. В темноте не разглядел, каких, но не суть важно. Аккуратно все, заперев, я вернулся к уборной. Здесь меня ждал Никита.
- Готовишься? – поинтересовался он. Я молчал. – Ничего, что у своих берёшь?
Я хотел сказать, что беру своё, сухим пайком, но ничего не сказав, пошёл в столовую.
