Что меня беспокоило больше, так это то, как уничижительно «Хроника короны» писала об адмирале и его участии в судьбе Объединенного Магического Союза, и о том, как шелковым пираньям удалось сбежать из Акканки.
Что-то здесь не так, и мне следует поговорить об этом с Адамом.
Я только собиралась связаться с ним, как услышала щелчок дверного замка, после чего в дом вошла бабушка.
— Доброе утро, Сельма, — устало сказала она.
— Доброе утро, — ответила я и предложила ей сесть на мое место. — Садись, я сделаю тебе кофе. Ты опять работала всю ночь?
— Спасибо, очень мило с твоей стороны, — вздохнула она и села. — Флавиусу Гондену действительно повезло. Укус сразу же парализовал его, но его друзья быстро поняли, что ему грозит опасность, немедленно вытащили его из воды и позвали на помощь.
— Флавиус и есть тот самый тяжело раненый? — испуганно спросила я.
Я не слишком часто пересекалась с ним, но знала его всю свою жизнь и видела каждый день, так как мы вместе учились.
— Да, — сказала бабушка и взяла налитый мной кофе. — Госпожа Гонден была вне себя. Она уже не слишком молода и очень переживает, что ее единственный внук был тяжело ранен, да еще здесь, практически возле дома.
— А где родители Флавиуса?
— Они уже в пути, должны приехать в Шенефельде сегодня. Они работают послами палаты сенаторов в Южной Америке. Но Флавиус все хорошо перенес. Мне сразу же удалось дать ему противоядие и залечить рваную рану. Несколько дней она еще будет болеть и останется некрасивый шрам, но он смог выжить после нападения, а это самое главное.
— С каких пор у тебя есть комната, где ты лечишь больных? — спросила я, показав на «Хронику короны».
Бабушкины глаза гневно сверкнули.
— Я уже несколько лет прошу у Хельмута Нойфрида разрешение оборудовать в ратуше комнату, где бы я могла вести прием и лечить больных. Но только когда репортеры «Хроники короны» насели на него и спросили, где они могут найти мои помещения в ратуше, он вдруг вспомнил, что уже давно должен был их выделить. В ратуше полно пустых комнат, он все равно не сможет заполнить их только городским советом.
— Значит у тебя теперь есть официальный кабинет для приема пациентов? — вновь спросила я.
— Именно так, и, если Хельмуту Нойфриду вдруг придет в голову, что это временно, я просто пригрожу ему репортерами. Кажется, это действует.
— Может он тоже выдвинул свою кандидатуру на пост примуса и заботится о своей репутации? — задумчиво сказала я.
— Возможно, — задумчиво ответила бабушка. — По крайней мере, это могло бы объяснить его поведение.
