твердой бошкою в смеющийся камень, с визгом,
что шахна судьбы (во как!) оказалась поцем.
Но смешно же - пойти, обоссать 2 пальца,
будет план, как жить - навродя трубы.
Так катись, горошина! а ибаца -
"заниматься любовью", уж так и быть.
Эта речь, этот дикий базар, где ляхи,
мерикосы, казахи с рязанским "Пля-я-ять",
немчура заполярная, фэйс аллаха,
нарисованный к пятнице на рублях.
Это только стокгольмский синдром: отчизна,
мама-папа, шобла, молитвы в пах.
Эти песни. Эти родные лица.
Нах.
2005
насрать в ладонь и кинуть птицам -
не пришибить, а пусть клюют,
пусть песни летова поют,
егора вроде - пусть присниться
что автоматика горит
вся нахер, мент не говорит,
и можно бабой обходиться
2005
Клоны, солнца. Можно ботов.
Ебля с призраками, план
в божьей дудке пых - суббота
бесконечна. Мир не сдан.
Пиксель на пиксель. Битрейт на битрейт.
С маленькой писей?!! - Геть на апгрейт.
И никто не жил, что впрочем
к лучшему. Приснись и ной,
не рожден и не проглочен
жуткой глинистой пихнёй.
Он сверился с Кныгой и пыхнул ещё.
Икнул, захихикал, сказал "хорошо"
Он докурит, доиграет
на варгане, скажет "Пуск!".
Йопт! Жывотные из рая
просыпаются в Бобруйск.
2005
Напесать бы чегонить про лето.
Не про то што мы сдохнем-памрём.
Наши души, блюющие в Лету.
Мужелошадь с железным веслом.
Паварачивай пидор абратна.
оддавай сука деньхи - прапью.
Нахуй слышишь твой берег атвратный,
лошадиную жоппу тваю.
2005
Расставлены дома, пропатчены кадавры.
Из проволочных гнезд глядят глазами птиц.
Слегка дрожит земля, и жуткий свет в управе
не гаснет до утра. Воспитанник больниц
психиатрических внимает вести: "...слОва,
способного вернуть назад обычный мир,
ток крови в проводах, собачек трехголовых,
свеченье книг нагих - не вспомнить меж людьми.
Не видящий богов и сам для них невидим -
фиг вам небесных дев, подарки к рождеству,
разумных часовых и смерти необидной,
сияющей как плод сквозь острую листву."
2005
донт килл итс кэрол, ирод-сука
Приближение абзаца, дым и дрожь сезонных песен.
Желатиновый ребенок в перевернутой дохе
продолжает мерно плакать, разводить на мелочь местных,
верить коммивояжЕрам из невидимых ахей.
Посиневшие сильфиды, девы воздуха в тулупах.
Колокольный лом сбивает наледь с облачных путей,
где плывут, не понимая, что уже никто не купит,
догорающие ясли - тихо, в полной темноте.
2005
...а нечего терять, кроме цепей.
Златых цепей на дубе - на осине
цепей железных, с ржавчиной степей,
болот вокруг заместо дали синей.
