После того, как кончаю, Сэйдж одним плавным движением появляется из-под одеяла. Его лицо окрасилось в розовый цвет, а губы блестят от моего возбуждения. И... он похож на того мальчика, в которого я снова влюбилась. Такой ранимый, сломленный и невероятно молодой. От всего происходящего у меня полный бардак в голове, и мне интересно, чувствует ли он то же самое. Как будто Сэйдж ступает по канату между знакомством и взрослыми играми. Словно наши сердца связаны невидимой нитью, и каждый раз, когда один из нас тянет, то другой чувствует это.
― Скажи мне, что она моя, ― шепчет он.
Моргаю. Мне нужна секунда, чтобы понять, что он говорит о моей киске. Снова. Я ухмыляюсь.
― А Сэйдж Младший мой? ― Протягиваю руку между нами, чтобы схватить его стояк. Он голый под одеялом, а я хочу все увидеть и попробовать.
― Он принадлежит тебе. Я твой. Мы оба твои. Если... ― Пауза. Мгновение тишины. Потом он заметно сглатывает. ― Если ты хочешь нас.
Звучит серьезно. Очень-очень серьезно. Но я знаю его достаточно хорошо, чтобы признать, что у Сэйджа есть главный недостаток ― он настоящий подхалим. Нужно напоминать себе, что он скажет все, что я хочу услышать, и ему это не составит труда. Сэйдж не думает о последствиях, чтобы получить то, что хочет. По правде говоря, у него никогда не было серьезных отношений, и он никогда не приводил одну и ту же девушку в нашу квартиру дважды. Поэтому напоминаю себе, что это всего лишь игра. Игра, которая закончится в мае, и после этого наши отношения никогда не будут прежними. Сэйджа позовут куда-нибудь в экзотическое место, и он станет неприлично богатым, а я продолжу свою жизнь в маленьком городке в Луизиане. Вероятность того, что все это произойдет, окатывает меня, как холодное ведро льда.
Это все временно.
Реальность такова, что он хочет фальшивую девушку до мая, потому что после он уедет в Бостон или Калифорнию делать карьеру. Ему просто нужен какой-то опыт с девушкой, прежде чем он уйдет, чтобы не чувствовать, что он что-то пропускает.
Будет использовать меня.
И бросит меня.
Он. Забудет. Обо. Мне.
И каждый раз, становясь свидетелем того, как он навещает свою маму на другой стороне дороги на Рождество или День благодарения, я буду помнить, что была всего лишь еще одним трофеем.
Сглатываю, а глаза наполняются невыплаканными слезами.
― Саймон Коуэлл, ― хриплю я, мой голос едва слышен. Его брови потрясенно хмурятся, а губы раскрываются в неверии.
― ДжоДжо?
― Саймон Коуэлл, ― повторяю, мой голос повышается на октаву выше. ― Пожалуйста, уйди, ― добавляю тише.
