― Ты придурок, ты же знаешь это, Пойриер?
О, я знаю. Я рос в одиночестве. Стал таким. Замкнутый круг и так далее.
Хватаю свою темно-синюю футболку и вздыхаю громко и комично, прижимаясь спиной к ряду шкафчиков.
― Теперь мое самолюбие уязвлено. А это значит, что единственный способ покончить с этим — поцеловать меня в задницу.
― Ну, ― с покрасневшим лицом говорит Марк. ― Этого никогда не случится.
― В таком случае тебе лучше держаться на хрен подальше от моей девушки и меня, понятно?
Он не отвечает.
Просто уходит.
Я наблюдаю за его спиной и впервые в жизни чувствую вкус победы на языке за пределами футбольного поля. Наслаждаюсь этим. Знаю, что вел себя, как придурок по отношению к Марку. Я знаю это. Но не могу ничего поделать.
Все это сводило меня с ума и даже опустило на низший уровень по шкале морали, хотя, признаюсь, у меня не было причин чувствовать себя горько из-за происходящего, ― мой характер победил.
Он выиграл, а я проиграл.
Я утратил хладнокровие.
Я потерял терпение.
Затем потерял контроль.
Зато получил единственное, что имело значение, ― Джоли.
Джоли
Итак. Это официально. У меня худший день в моей жизни. Он начался с того, что Челси случайно пролила горячий кофе на мою белую блузку. И у меня не было времени, чтобы вернуться домой и переодеться между занятиями, так что блузка оставалась испачканной. После мой любимый профессор собрал нас в классе и объявил о своем внезапном уходе из-за трагедии, произошедшей в семье. Затем незадолго до полудня Марк Тинсли ― парень, по которому я сохну уже примерно шесть месяцев (молча, конечно. Я настолько застенчива, что чуть не сгорела от смущения, когда он зашел на днях, чтобы вернуть кое-какое снаряжение Сэйджа) подошел, чтобы пригласить Челси на свидание, полностью игнорируя мое существование.
Я возвращаюсь домой уже затемно, потому что зашла в библиотеку, Сэйдж ждет меня в гостиной с двумя кусочками пиццы, салатом «Цезарь» и пивом. Какое же облегчение увидеть еду и его, что я почти хныкаю от счастья.
Именно так выглядит рай, верно?
― Присядь. Я поставлю «Х-Фактор».
Сэйдж похлопывает по мандариновому дивану, на котором развалился. Одетый только в серые шорты для бега и голый до пояса, что не удивительно, у Сэйджа строгая политика: дома находиться без рубашки. Подхожу и плюхаюсь рядом с ним с довольным вздохом. Он нажимает на воспроизведение, как только я начинаю есть первый кусок пиццы.
― Милая блузка, ― его глаза уже замерли на экране.
