Вот все само и решилось. Нового приказа — оставить позицию — не поступало, стало быть, надо выполнять прежний и стоять здесь, стоять насмерть! Ради этого погибли политрук и два десятка собранных им бойцов. Отдали они жизни не зря. Фашистов вот — человек шестьдесят лежат, два бронетранспортера уничтожены и танк. И не прошли гитлеровцы по затерянной дороге. В сравнении с защитниками — силища была, танк, а не прошли.
Двое их осталось, но оставшиеся будут исполнять воинский долг до конца.
Михаил подивился. Как он мог думать о том, чтобы советоваться с пулеметчиком, когда простой солдат и сам понимал свой воинский долг согласно данной присяге?! Ему стало стыдно. Хорошо, что пулеметчик не мог прочесть его мыслей.
Они поставили противотанковое ружье на холмике у воронки и вновь направились к перекрестку. Михаил собрал патроны к ПТР, больше похожие на небольшие снаряды. Пулеметчик собирал винтовочные патроны — они подходили и к пулемету.
Вернувшись на холм, пулеметчик принялся набивать патронами пустую пулеметную ленту, а Михаил разложил патроны к ПТР у ружья. Он правильно понял, что стрелять из ПТР придется ему — пулеметчик будет у «максима». Это подразумевалось само собой.
Начало смеркаться. Похоже, атаки немцев сегодня не будет: не любят они воевать по темноте.
Пулеметчик тронул Михаила за рукав, потом ткнул пальцем себя в грудь и показал на поле. Михаил кивнул, и пулеметчик пошел.
В сумерках не было видно, что он там делает.
Пулеметчик вернулся, прижимая к груди трофеи — немецкие галеты в бумажной обертке и консервы. Они вскрыли немецким же штыком консервные банки. Штык был плоский, как нож. Наш, от трехлинейки, не подходил для этих целей, потому как был четырехгранный. Им только колоть хорошо, а резать невозможно.
Пользуясь штыком, как ложкой, они закусили бельгийской тушенкой, заедая ее галетами. Напиться бы, но воды не было. Однако пулеметчик вытащил из кармана фляжку и протянул ее Михаилу. Тот припал к горлышку и поперхнулся. Думал — вода, но во фляжке оказался шнапс, дерьмовая немецкая водка, слабая и отдающая самогоном. Однако несколько глотков он все же сделал. По телу разлилось тепло.
Пулеметчик тоже глотнул, причем изрядно, почти опустошив фляжку. Ну да, Михаилу тепло в комбинезоне, а солдат небось замерз, лежа в легкой шинелишке на голой земле.
Поев, они улеглись в воронке от авиабомбы. Там хоть снега не было, и в углубление не так задувал ветер. Прижавшись друг к другу спинами и угревшись, они уснули.
