Поздно! Одна из «пешек» сразу загорелась и камнем пошла вниз. Кто-то из членов экипажа успел выпрыгнуть с парашютом.
Истребители заходили сверху и расстреливали из пушек кабины штурманов и бортстрелков, подавляя огневые точки, а потом добивали уже беззащитные машины.
В такой переплет Михаил попал впервые. Чувствовалось, что немецкие пилоты — опытные и жесткие вояки. Когда один из «мессеров» проносился мимо, Михаил успел заметить на его фюзеляже намалеванную карту — трефовый туз. Слышал он раньше байки, что так немцы метят своих асов. Думал — враки, а оказалось — правда.
Вот задымил и пошел вниз еще один наш бомбардировщик. Остальные сомкнули строй, стараясь держаться как можно ближе. В этом бою впервые стрелок стал бросать через люк авиационные гранаты АГ-2. Они взрывались метрах в пятидесяти от хвоста самолета, отпугивая чересчур смелых немецких пилотов.
Заполыхал мотор еще одного нашего самолета. «Хоть бы наши истребители на помощь пришли», — подумал Михаил.
Но нет, не случилось такой удачи. Это уже ближе к концу 1942 года бомберы стали летать на боевое задание под прикрытием истребителей, а сейчас самолетов катастрофически не хватало. Ни истребителей, ни штурмовых Ил-2, ни бомбардировщиков — фронтовых и дальних.
По кабине ударила пулеметная очередь. От неожиданности Михаил пригнул голову. Спасла его бронеспинка — он явственно ощутил по ней удары пулеметных пуль.
— Эй, штурман, как у тебя? — обеспокоился Михаил.
В ответ — тишина. Михаил, как мог, вывернул назад голову. Штурман лежал на полу кабины, весь в крови.
— Равиль, что сзади — доложи!
Но стрелок молчал — по-видимому, он тоже был убит.
Михаил опять вывернул шею, попытался увидеть и оценить обстановку позади боевой машины.
Сзади, в ста метрах от него, висел «мессер» с желтым коком винта. На крыльях и моторном капоте его засверкали огоньки. Михаил едва успел убрать голову за бронеспинку. По кабине полетели осколки плексигласа и куски дюраля. Приборная панель в один миг покрылась дырами размером с кулак. На крыльях тоже появились пробоины, но пожара не было — двигатели тянули, и самолет слушался руля.
Михаил еще раз по СПУ вызвал штурмана и стрелка. Ответом по-прежнему было молчание. Значит, оба убиты.
А немцы не отставали — как злые осы, они вились вокруг поредевшей эскадрильи.
По фюзеляжу как плетью ударили. Потянуло сквозняком, запахло дымом.
— Девятый! Ты горишь, прыгай!
«Девятый» — был позывной Михаила.
Черт, сколько же осталось до передовой? И подсказать местоположение некому — штурман убит.
