— Будешь продолжать врать или сознаешься?
— Я правду сказал, добавить нечего.
Лейтенант кивнул. Конвоир сзади ударил Михаила прикладом винтовки под колени. Пилот упал, а конвоир принялся его пинать сапогами. На каждый удар тело отзывалось острой болью.
— Хорош! — приказал лейтенант. — Садись!
Михаил, преодолевая боль в избитом теле, уселся на табуретку, с трудом удерживая равновесие. Нижняя губа его распухла и кровила, левый глаз заплыл.
Лейтенант направил свет настольной лампы в лицо пилоту.
— Рассказывай — только правду! Будешь врать — все зубы выбью, сука! Чего с вами, гнидами, церемониться? Все равно к стенке поставим!
— Говорить ничего не буду. Все равно вы мне не верите, — едва выговорил Михаил.
— Нет, будешь говорить! — заорал лейтенант. Он вытащил из стола пистолет и сунул его под нос пилоту. — Или ты говоришь правду, или я тебя сейчас пристрелю!
— Пострелять захотелось? — Михаил сплюнул на пол. Пол окрасился кровью. — Ты бы лучше на передовую сходил.
Лейтенант пистолетом ударил Михаила по скуле. Сильно ударил, аж голова мотнулась в сторону.
В коридоре послышались шаги. Дверь распахнулась, и вошел военный. В каком он был звании, Михаил понять не смог, но сквозь розовую пелену разглядел на петлицах по две «шпалы».
Не обращая внимания на окровавленного Михаила, военный встревоженно сказал:
— Немцы прорвались, танки сюда прут. Километров двадцать осталось.
Лейтенант вскочил.
— У меня подследственный.
— А мне начхать! Собирайте документы и готовьтесь к передислокации.
— Есть! — Лейтенант козырнул. — А этого куда?
Военный бросил беглый взгляд на Михаила:
— Летчик?
— Так точно! — едва шевеля разбитыми губами, выговорил Михаил.
— За что в особом отделе?
Вмешался лейтенант:
— Сел на наш аэродром на немецком истребителе. Говорит — из восьмого ИАП, сбили над захваченной территорией. Сумел угнать «мессер».
В глазах военного промелькнуло удивление.
— На СБ[3] летал когда-нибудь?
— Никак нет.
— Вот что, лейтенант, заберу я его у тебя. У меня два бомбардировщика без экипажей стоят.
— Так не положено: он проверку пройти должен.
— Ты в его полк звонил?
— Связи нет.
— А документы?
— В порядке.
— Потом, позже разберешься. Как там тебя? — Этот вопрос был уже адресован Михаилу.
— Борисов. Старшина Борисов.
— Пошли со мной.
Военный вышел, Михаил — за ним.
Ни конвоир, ни лейтенант не сделали даже попытки остановить его.
— Вот что, старшина. У меня потери большие, вчера два экипажа на земле погибли, при бомбежке. А самолеты их целехоньки. Ну не жечь же исправную технику! Коли ты с немецким истребителем разобрался, думаю, с СБ управишься. Механика я тебе дам, моторы он запустит. На первой машине я полечу — вместе со штурманом, ты за мной держись.
