Пошептаться нам не дали, потому что вошёл доктор, который меня оперировал. Я узнал его по круглым очкам.
- Что, больной? Жив?
- Жив товарищ доктор, - прошептал я, - Спасибо…
- Тебе спасибо, что выжил, а то меня бы съели твои товарищи, да и комдив…
- Мои товарищи… они живы? Все? – с надеждой спросил я.
- Это было бы слишком хорошо, Витька, - вздохнул доктор, - Война не разбирает, кому умереть, кому жить, вот и ты чуть не угодил.
- Да ну, сам подставился, - покраснел я.
- Как знать. Ребята говорят, если б не поднялся, пуля попала бы тебе в голову. Вполне могло быть.
Доктор убрал с моей груди одеяло, осмотрел повязку.
- Ладно, отдыхай пока, завтра сделаем перевязку. А ты, герой, - обратился он к Мишке, - как себя чувствуешь? Руки болят?
- Ноют, чешутся.
- Подживают, тоже завтра перевяжем, - Мишка поёжился.
- Скоро вас посетит комдив, готовьтесь, вспоминайте свои подвиги. Всё, ребятки, пойду дальше. Сегодня поскучайте, никого к вам не допущу, слаб ты ещё, Витька.
Доктор ушёл, и мы с Мишкой от души нашептались, вспоминая свои приключения.
- Как ты думаешь, Вилька, что с нами дальше будет?
- Отправят в тыл, Минька. Будь мы здоровы, побарахтались бы, а так, кому мы здесь нужны?
- Это так, - уныло сказал Мишка.
- Ты что, Минька? Неужели понравилось играть со смертью?
- Страшно было, - покивал головой Мишка, - А сейчас чего-то не хватает. Скучно.
- Ты так говоришь, будто всё уже кончилось. Не забывай, там, за стенкой палатки, идёт война, а мы ещё в тылу врага. Рано ты расслабился.
- Я не о том, Вилька, мы сейчас беспомощны, как дети, обидно.
- Да, Минька, не совершать нам больше рейды по тылам врага!
Мишка с удивлением посмотрел на меня:
- Всё бы тебе смеяться!
- Ну, не плакать же, Минь! Мы ещё так молоды, всё у нас впереди! Если захочешь, навоюешься ещё!
- А ты?
- Я имел ввиду, вместе со мной…
- Не хочу с тобой расставаться. Куда ты, туда и я.
- Да, у нас получилась неплохая пара диверсантов.
- Это же ты всё сделал!
- А кто начал? С дубинкой?!
Мы посмеялись, немного, потому что мне было больно, потом опять пришла Маша и покормила нас. Причём Мишку тоже пришлось кормить с ложечки, не держал он ещё ложку своими культями.
На другой день нас перевязывали. Мишка шипел сквозь стиснутые зубы, по его щекам текли слёзы. Мне тоже было не сладко, когда меня ворочали.
Не успела утихнуть боль, как нас посетил сам комдив.
Ему принесли стул, он сел на него, поразглядывал нас, как будто впервые видел, и сказал, что времени на лечение у нас не осталось, завтра прилетает самолёт, и нас отправляют в Москву.
