— Спасибо за танец, — спокойно молвит он, продолжая вглядываться в огонь её глаз.
— Меня не освободят, не так ли?
Следует молчание, хранящее в себе безгласное согласие.
— Патриссия сказала мне накормить тебя, — Дэннис приподнимается, приближаясь к двери. — Ты не слышала меня? — он оборачивается на неё, замечая, как девушка встаёт, обнажая избитые бёдра. Дэннис нервно моргает и отводит взгляд.
— Я… сейчас оденусь, — негромко отвечает она, натягивая край майки на ноги.
Он выходит из комнаты, облокачиваясь о дверь.
Пороки, которые ему нравятся.
Адель тем временем надевает подсохшие шортики, а вскоре выходит к Дэннису. Он осматривает её оголённые плечи и ноги. Девушка закрывается руками, очень смущаясь.
— Мне необходима моя старая одежда, — просит она, не поднимая глаз.
— Она готова, когда поешь, тогда принесу, — железно отвечает мужчина, кивая в сторону. — Следуй со мной.
Они проходят в мини-кухню, где располагается лишь стол с двумя стульями и холодильник с кухонной тумбой и раковиной. Вполне недурно.
Мужчина ставит перед ней тарелку с бутербродами и стакан молока.
— Спасибо, — благодарит она и принимается к трапезе. Её не на шутку напрягает его взгляд, ведь от этого и кушать не комфортно.
— Сколько тебе лет? — интересуется Дэннис.
— Девятнадцать, — отвечает та незамедлительно.
— Но школьница.
— Оставалась на второй год.
— Ясно.
Адель понимает, что с ним найти контакт ещё труднее, чем с Патриссией.
— А ты… — она не торопится, откладывая в тарелку бутерброд, — почему ты живёшь здесь?
— Потому что, — чеканит Дэннис, замолкая.
— Каково это — жить вот так? — осмеливается вытянуть на длительный разговор девушка.
— Что это значит? — приподнимает бровь.
— Старый вонючий подвал без тепла и уюта. Ни окон, ни свежего воздуха. В одиночестве.
Она сама не понимает, почему так вникает в данную проблему. Наверняка от того, что долгое время ни с кем не делится именно своими мыслями. Дэннис позволяет ей продолжить заинтересованным взглядом.
— Я не существовала одна, но жила в одиночестве. Я бы могла изменить хоть что-то, повернуть эту сторону кубика Рубика, чтобы наконец обрести свободу.
Он наблюдает за движениями её губ и ненароком подмечает как она импульсивно дёргает несчастный заусенец на другом пальце.
— Но все мы люди, все мы заслуживаем лучшего, — горько усмехается, преподнеся к губам стакан с молоком.
— Ты всё ещё боишься меня? — невпопад спрашивает Дэннис, стуча пальцем по столу.
Адель отодвигает стакан, вытирает тыльной стороной ладони молоко на губах и молчит, подбирая правильный ответ.
