Я не нахожу вины в этом человеке
Когда Иисуса привели к Понтию Пилату, даже он, старый воин, видавший немало увечий и ран, пришел в ужас от того, что сотворили с Иисусом, стараясь пытками вырвать у него признание.
Возможно, показаний лжесвидетелей было бы достаточно, чтобы осудить проповедника на смерть. Но Пилат не так давно беседовал с Иисусом, и знал, что обвинения против него ложны. Знал он и то, что Каиафа ищет повода, чтобы избавиться от Христа, знал, и сам предупредил его об этом. Но ни Каиафе, ни Анне не было известно о том, что Понтий Пилат уже встречался с Иисусом. Не знали они и о письме, императору Тиберию, в котором Пилат с уважением отзывался о проповеднике. Потому и рассчитывали на то, что скорый на расправу прокуратор не станет разбираться в деталях.
- Мне сказали, что ты призывал народ к смуте? – спросил прокуратор Христа.
- Это ложь, – отвечал тот, – и ты это знаешь.
- Знаю, – ответил Понтий Пилат, – скажи, кто так истязал тебя, он? – указал прокуратор на Ксаверия.
Иисус молчал.
- Что же ты молчишь, отвечай – он истязал тебя?
- Что ты сделаешь ему?
- Я дам тебе меч. Убей его, он не должен был делать того, что сделал.
- Я не возьму меч, моё оружие – это слово Божие.
- Тогда возьми кнут, и рассчитайся с ним за все обиды.
- У меня нет обиды на него. А бить человека кнутом позорно и недопустимо, уж лучше меч, чем кнут. Я прощаю его, и всех кто лжесвидетельствовал, кто избивал меня, ибо не ведают они, что творят.
- Ты и сейчас веришь в то, что любовь к людям превыше всего? Ты должен ненавидеть этих людей, которые предали и избили тебя, а ты прощаешь их?
- Да, прощаю, я всегда говорил, что ненависть разрушает, созидает только любовь. Нет у меня ненависти к ним. Разве можно ненавидеть человека только за то, что он слеп?
- Но этот человек виновен в нарушении закона, и будет наказан, он не должен был вмешиваться в религиозные дела иудеев. Антоний! Возьми кнут, накажи его!
Антоний взял кнут, и замахнулся на Ксаверия. Но Иисус, превозмогая боль в истерзанном теле, стал между Антонием и Ксаверием, и удар кнута обрушился на его спину. Ни крика, ни стона не издал он, лишь потом покрылось истерзанное чело.
- Да, этот человек святой! – воскликнул Понтий Пилат, – Ты закрыл собой того, кто истязал тебя?!
- Прости его, – ответил Иисус, – прости, как я простил.
- Раз так, то и я прощаю его, иди Ксаверий, не будет тебе наказания.
Но посмотрев на несчастного центуриона, можно было понять, что прощение Иисуса возымело гораздо большее влияние на него, чем любое, самое страшное наказание.
