– Соседняя камера ждет твою подружку. Будет выпендриваться, посидит здесь и вскоре одумается. Сегодня я отпустил ее, чтобы она убедилась, насколько слаба. Ее друзья один за другим будут пропадать. Вот тогда и прибежит, умоляя принять ее в свиту.
– Никогда не прибежит! Ради меня же не осталась.
– Самонадеянный мальчишка! Да у нее между ног дымилось, вот и пошла с тобой. О какой любви ты говоришь?! Вы люди просто дали название обыкновенной химической реакции и похоти.
– А тебе откуда знать, что такое любовь?
Аня повернулась и посмотрела мне в глаза. В этом взгляде бурлила масса эмоций от отчаяния до дикой злости.
– Твоих рук дело, Илюша? Или Боря зачинщик?
– Бери выше, Анюта, – улыбнулся всадник, подражая манере моего общения.
– Понятно. Привет Эрику. Где Лана? Она на мост к тебе пошла.
– С мотыльком все хорошо. Приняла всадника. Сейчас сидит в кабинете Эрика. Он рассказывает ей, что делать дальше.
– Лживая мразь!
– Не может быть.
Аня нервно сглотнула, на лице промелькнул страх. Глаза забегали. Неужели она поверила?
– Ты же знаешь, как я ее люблю. Да и она меня. Мы все забыли. Начали новую жизнь, – помедлил всадник, подошел к решетке и прижался к холодному металлу щекой. – Ань, давай и ты к нам? Я скучаю.
Гордость не заподозрила неладное и подумала, что говорю с ней я, а не всадник. А чему удивляться? Михаил все время мастерски врет.
– Я разочарована. До последнего не верила, что она тебя простит. Измена…
– Знаю, что у тебя принципы. Но пришло время ими поступиться. Нужно думать о себе. Нам уготована удивительная жизнь, поверь.
– Хорошо всадник промыл тебе мозги. Я поговорю с Ланой и дам ответ.
– Умница!
– Нет проблем. Ночью мы придем вместе.
– Нет. Пусть придет одна.
– Хорошо, – процедил сквозь зубы всадник. Его мысли вереницей закружились в голове. Одна бредовее другой.
– Ничего у тебя не получится, – рассмеялся я.
– Увидим.
В конце коридора послышались мужские стоны боли и мычание. Похоже предсмертная агония.
– Уже бы добил его!
– Отпустите парнишку. Он ни в чем не виноват.
– Ты права. Надо проявить милосердие.
– Да сейчас! Даже не вздумай! Убей и не мучай!
– Вылечим и отпустим. Заново вживим чип. Пусть живет.
Аня одобрительно кивнула.
Вскоре я стоял у камеры, за которой на белой каталке лежал Вадим. Трудно узнать черты на его лице, которые я рисовал. Заплывшее от синяков и ссадин. Капельница монотонно капает в вену. Отовсюду торчат трубки.
Будь моя воля, свернул бы ему шею, чтобы не мучился. Мужчина, который касался моей женщины, не имеет права на существование.
