— Надя, дотронься до меня! Сейчас же дотронься до меня! — я не знал, что еще сделать, как успокоить ее. — Послушай, остановись! Остановись! Я люблю тебя… Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!
И она услышала. Я понял, что совершил еще одну ошибку, но было поздно. Она подбежала к моему отражению, обняла и крепко прижалась. А я гладил ее волосы и целовал невидимые щеки.
— Я тоже, тоже тебя люблю, — повторяла она.
— Я найду это зеркало! Слышишь, не плачь. Ты обязательно выберешься.
Мы расстались до того, как пришли ее родители. Она сказала, что слишком расстроена сейчас и не хочет предстать перед ними в таком состоянии. Я тоже боялся выдать волнение, поэтому поспешил уйти. Тип возле двери в палату проводил меня подозрительным взглядом.
Я шел к трамвайной остановке тяжелой поступью, желая втоптать в снег свои сумбурные мысли и чувства. Подавленность Нади, ее страх навсегда застрять по ту сторону передались и мне. Кто знает, сможет ли ее заплутавшая душа найти дорогу домой. Возможно, счет идет на дни или часы, а может, точка возврата уже пройдена. Кто мог похитить зеркало, и каковы шансы вовремя отыскать его в большом городе? Но самое омерзительное, что в глубине души я ликовал нашей неудаче и ждал новой встречи с Надей. Я ненавидел себя за это, но счастье увидеть ее снова и почувствовать ее прохладные губы на своих невозможно было загасить ничем.
Надо во что бы то ни стало найти зеркало!
Я ходил по заснеженной остановке взад и вперед, прокручивая в голове все, что знал о нем. Самое обычное зеркало, примерно в человеческий рост, довольно узкое, в простой коричневой раме. Такое без труда найдешь в любом мебельном магазине. На этом все. Элементарно, Ватсон!
Я нервно топтал подтаявший снег. Из-за поворота показалась “газель”. Грязный фургон ехал прямо по узкой трамвайной колее.
С ума все посходили, что ли? Когда трамвай-то будет?
Я пнул ледышку. Зашел под козырек и начал читать частные объявления, приклеенные как попало на внутренней стене остановки. “Сдается однокомнатная квартира с мебелью, район Черемки”. Отрывная бахрома объявления с номерами телефонов уже хорошо поредела. “Продаем щенков немецкой овчарки. С родословными, от хороших родителей”. Несмотря на умилительную фотографию толстолапых щенков, отрывных полосок с телефонами оставалось еще много. “Продаем картошку за…” Почем продавали картошку, я так и не узнал. Кто-то с силой схватил меня сзади за капюшон и дернул назад. Я вскрикнул. Не успев опомниться, я оказался в чьих-то цепких руках. Небо над головой метнулось в сторону и превратилось в низкий потолок фургона с тусклой лампочкой. Все произошло так быстро, что мысли о картошке еще не выветрились из головы. За каких-то пару секунд я оказался зажатым между двух мужиков в черных вязаных масках.
