Я сломя голову несся по коридору, натыкаясь на всех подряд. Я бежал к дальней лестнице, ведущей в кабинет труда. Обычно там никого нет. А если забраться на третий этаж, возле выхода на чердак уж точно никто не встретится. Нет, я не сумасшедший! Как же тогда Надины родители? Их недомолвки и странное поведение с зеркалом…
Забравшись на чердачную лестницу, я достал зеркало. Опять никого.
— Ты где? — позвал я. — Сейчас же выходи!
И она появилась. Постепенно проявилась прямо у поверхности, затмевая мое собственное отражение.
— Привет.
— Где ты пропадала?
— А как же “здравствуй”, “рад тебя видеть”?
— Я был рад тебя видеть восемь дней назад. Сказала, увидимся позже. А позже — это может быть через год, по-твоему? Я места себе не находил! Что надо было думать?
— Так ты ждал?
— Конечно ждал… — выпалил я и осекся, понимая, что выгляжу еще глупее, чем тогда, на уроке. Теперь и сам не знал, почему так обижен, и за что сержусь на нее. Кажется, она ничего не обещала.
Я почувствовал, что краснею.
— Ой, а ты опять меняешься, — она засмеялась, приводя меня в еще большее смятение.
Вот дура!
А сам-то хорош! Себя не узнаю. Бред несу!
Я вдруг вспомнил, что убегая из класса, оставил свои вещи. Надеюсь, Воробей соберет учебники.
— Ты знаешь, — я постарался говорить как можно спокойнее, — мне нужно вернуться в класс. Я там вещи забыл. Пойду…
— Обиделся?
— Да нет, правда сумку оставил.
Надя протянула руку, и я почувствовал мягкое касание прохладных пальцев на щеке. Резкая боль электрическим разрядом ударила по глазному нерву. Я застыл. Впал в ступор и, кажется, забыл, как дышать.
— Ты испугался?
Только руки не убирай!
— Подумал, со мной что-то случилось?
Мир сузился до карманного зеркала. Пронзительные серые глаза тянут к себе. Ее губы медленно раскрываются, двигаются.
В груди запылало, ком подступил к горлу. Я тяжело выдохнул.
— Тим? Тим, звонок.
— Звенит… и что?..
— Ты в порядке?
— В полном.
— Ты странный.
— Ты уже говорила.
— Да… Прости, не знала, что будешь ждать. И потом, я тебя найти не могла. Твое зеркальце, оно совсем маленькое. Слушай, отодвинься немного, а то в нем кроме тебя уже ничего не отражается. У меня так клаустрофобия начнется. — Надя ушла вглубь отражения, стала совсем крошечной.
Я только сейчас заметил, что почти вплотную держу зеркало у лица.
— Извини, — я резко отстранился.
— На урок не собираешься? — Надя подошла к чердачной лестнице и села на вторую ступеньку.
— Подождет. Где ты все-таки была? — я встряхнулся, стараясь прогнать дрожь.
