— Я в нее влюблен чуть ли не с первого класса, представляешь? Мы даже дружили раньше… пока она не решила, что я ее недостоин. Она живет тут неподалеку, в соседнем дворе. Каждое лето мы тусим в одной компании, и между нами опять… все налаживается. Но как только начинается школа, она перестает меня замечать, — Сашка тяжело вздохнул и пнул пустую пачку из-под сигарет. Он их вечно где-то находил. Увидит, и обязательно пнуть надо. — Я не могу ее понять. Она ведь классная девчонка… И что мне со всем этим делать?
Да выкинуть ее надо из головы раз и навсегда. Тут все ясно.
Ему я, конечно, такого не сказал.
— Попробуй пригласить ее куда-нибудь.
— Ха! Пригласишь ее… Да к ней вообще не подойти, когда она со своей свитой. Они потом месяц надо мной стебаться будут.
— Ну, не знаю. Может, напиши ей тогда?
— Нет! — Сашка поморщился. — Я уже писал как-то… Она эту записку чуть ли не всему классу прочитала.
Вот зараза! Какого черта ты все еще о ней думаешь?
Я бы, пожалуй, избавил тебя от бесполезных страданий, только что же мне есть тогда?…
— Ну подожди, может быть она еще… разглядит тебя.
Или пожалеет, когда в очередной раз станет скучно.
После таких разговоров Сашка зевал и жаловался, что уже который день не высыпается. Я же, наоборот, приближаясь к школе, чувствовал себя все лучше. Так было и в четверг, когда мы завалились в класс на математику. Я уже начал располагаться за нашей партой, как вдруг послышался стальной голос математички:
— Я не разрешала пересаживаться. Две недели тебя не было, а теперь собираешься веселиться с этим охламоном. Будешь сидеть со Ступаковой.
Паучиха!
Я нехотя поплелся на прежнее место. Нади еще не было.
Я заволновался: а вдруг все повторится, как в тот вечер? Вдруг и сегодня не смогу себя контролировать?
Я до сих пор не понимал, почему мое тело тогда слетело с катушек.
— Привет, — услышал я за спиной.
Не проронив больше ни слова, Надя села рядом. Мое присутствие ее, кажется, не смутило.
Достав учебники, соседка принялась сосредоточенно точить карандаш. О чем она сейчас думает? Наверняка обо мне. Почему тогда молчит? Я был уверен, что она сразу накинется с расспросами. Что ж, тем лучше. Буду делать вид, что ничего не произошло.
Прозвенел звонок. Наталья Георгиевна вышла к доске. Потрясая пачкой бумаг и стреляя злобными взглядами, она принялась отыскивать новую жертву. На этот раз жребий пал на Надю.
— Я проверила ваши работы, — сказала Наталья Георгиевна тихим стальным голосом. Ее рот исказила полуулыбка. — Некоторые, как всегда, отличились умом и сообразительностью. Ступакова, ты слепая?! — вдруг гаркнула она. — Что за бестолочь! Встань, когда с тобой разговаривают!
