— Нож на поясе, — подал голос гном, но Натан лишь поморщился в ответ, тем самым показав свое отношения к этому «оружию».
Человек несколько раз останавливался, затравленно оглядываясь по сторонам, словно опасаясь неведомых преследователей, затем продолжал свой путь явно направляясь в сторону их укрытия. Авикс сначала подумал, что их укрытие обнаружили, но тут же отмел эту глупую мысль как невозможную. Надо было обладать достаточной магической силой, дабы заметить созданное Ласой довольно изящное плетение укрывающего заклинания, затем как-то подняться на вершину скалы, да еще при этом быть отчаянным самоубийцей (или просто идиотом) чтобы лезть в одиночку проверять кто это там спрятался. Хотя скорей всего он просто шел наугад, выбрав скалу в качестве приметного издалека ориентира. В любом случае это был шанс заполучить хоть какую-то информацию, ибо соваться за языком в эльфийский лагерь было чистым самоубийством.
— Берем его, — решил Авикс, поднимаясь из своего укрытия, скидывая плащ и растягивая замки куртки.
Беседа была долгой и больше походила на допрос с моей стороны. Впрочем, мой собеседник ничего и не скрывал, ибо не мог так как он был всего лишь искусной магической машиной, предназначенной лишь для того чтобы дать мне нужные ответы. Стоило мне попытаться увести разговор в другое русло, например, поинтересоваться погодой, как голограмма (назову ее так, ибо «наведенное отображение личности путем капсуляции плетений магических полей с заранее заданными параметрами», как выразилась чародейка, слишком заумно и долго проговаривать) сбивалась и либо просто замолкала, либо твердила что-то типа «я не могу ответить на этот вопрос». А вообще грустно было смотреть на лицо старого друга и каждую секунду осознавать, что его давно уже нет на этом свете, да и рассказанная им история оптимизма не прибавляла и слушая ее мне постоянно хотелось выматериться, причем не просто так, а трехэтажно и с каким-нибудь подвывертом. Хорошо еще мои спутники не влезали в нашу беседу, тактично оставив нас одних: Гая рассматривала стоящие на полках безделушки, чародейка медитировала над кристаллами, постоянно что-то бормоча себе под нос и рисуя в воздухе руками причудливые завивки которые порой визуализировались в довольно красивые узоры, мерцающие каким-то потусторонним светом, а Рикворд отыскал где-то проржавелый меч и делал вид, что усиленно изучает его рукоять, хотя торчащие из волос уши постоянно смотрели в нашу сторону. Любопытный малый, но не думаю, что он что-нибудь услышал, как, впрочем, и остальные. Слова старого архимага предназначались только для моих ушей, и он позаботился чтобы это было именно так — пространство вокруг нас буквально переливалось текущими словно вода необычными плетениями, заставив меня «отключить» свое инозрение дабы не ослепнуть. Сколько длилась наша беседа я не знаю, но в конце концов все когда-нибудь кончается. Именно эти слова из уст старого друга заставили меня почему-то вздрогнуть. Он прощался со мной, на этот раз прощался навсегда, и я это подсознательно понял. Улыбка, знакомый прищур глаз и образ Тавора медленно истаял в воздухе, оставив меня в одиночестве.
