Блин, а действительно, как? Причем я даже ничего не почувствовал, никакого магического воздействия, просто стало плохо и все, да и Колючка ничего не чухнула. Странно. Я вопросительно посмотрел на Райзена, но ответ пришел совершенно с неожиданной стороны.
— Ты не внимательна, дорогуша, посмотри сама, — Флойрина подошла ко мне поближе, шаркнула сапогом по камню пола и кивком головы указала вниз на выбитый в нем знак. — Рунный пояс защиты. Судя по всему действует, как сигнализация и настроена на пропуск лишь определенных личностей, остальных оглушает…. однако учитывая вот эти мелкие руны вокруг основного знака…
Она опустилась на одно колено и взмахнула рукой заставив взвиться в воздух облачка пыли. Опутывающие руну мелкие значки вспыхнули зеленым светом.
— Древний язык гномов, плохо понимаю, — чародейка, нахмурив брови, повела рукой над знаками, — Предупреждение…. не внемлющие…что-то связанное с вспышкой света.
Все дружно (даже Рикворд) посмотрели в дальний угол комнаты, где на полу темнело огромное черное пятно, словно там некогда разводили костер.
— Райз!?
— Руны приняли твою кровь, Лекс и теперь не опасны.
— Это правда, — подтвердила Флойрина, поднимаясь и отряхивая руки. — Вязь разрушена, теперь это всего лишь причудливые рисунки на полу.
— Понятно, — я мельком бросил взгляд на свою ладонь, покрытую мелкими уже затягивающимися порезами и вновь посмотрел на Райзена.
— Так в чем ты ошибся, дружище, и зачем ждал меня?
Тавор посмотрел на меня усталым взглядом.
— Я совершил ошибку, Лекс, и в своем безудержном любопытстве обратился к силе камня Дайлорана.
— Но я же…
Повелительный жест руки заставил меня умолкнуть.
— Осколки можно собрать, Лекс. Однако главная проблема не в этом, — он на мгновение умолк. — Главная моя ошибка в том, что я забыл, кто моя ученица, забыл, кем была ее мать. Зло коварно мой друг и, несмотря на то, что ты убил посланника, его часть осталась в ней, перешла по наследству через кровь, через душу.
Он виновато опустил голову.
— Прости, друг. Я понял это поздно, слишком поздно. Увы, зло хорошо умеет скрываться, прятаться за маской добра, а я оказался недостаточно мудр и прозорлив. Прости. Из-за меня Зерно Хаоса проросло, и ты снова должен спасти этот мир…спасти свою дочь.
Широкое лезвие ножа с хрустом врубилось в кустарник, больше ломая, чем срезая его ветви со скукожившимися и покрытыми инеем от утреннего морозца листьями.
Гувер выругался сквозь зубы, стянул перчатку и, проведя пальцем по покрытому зарубинами лезвию, потянулся к висевшей через плечо сумке. Вынув оттуда точильный камень, он уселся на ствол поваленного дерева и принялся неторопливо править лезвие, одновременно наблюдая за окружающей суетой. Зачем коммандеру понадобилось расчищать в лесу неподалеку от выстроенного форта площадку приличных размеров, да еще бросив на это всех свободных людей и даже перетянув с раскопа часть техники, оставалось только гадать. Правда было у него предположение, что раскопки принесли какой-то результат и площадку готовят для приема грузового дирижабля, о чем как бы намекало некое подобие причальной башни, возведенное в первую очередь у дальнего конца площадки, однако его смущал тот факт, что для перемещения груза Эллар в любой момент мог воспользоваться портальным камнем (прибывший на подмогу отряд доставил несколько довольно крупных кристаллов талавира) и отправить находку прямиком в столицу. Впрочем, спросить было не у кого. Своих спутников полковник не видел уже несколько дней, так как всех их перевели на дальний раскоп, а его окончательно «заперли» в форте, позволяя лишь небольшие прогулки по окрестностям. И вроде бы видимой охраны не было, но выходя за ворота, Гувер буквально затылком чувствовал чье-то незримое присутствие, не покидающее его до самого возвращения за стены, и это начинало напрягать. Надо было на что-то решаться и срочно. Пока его статус просто повис в воздухе: из «своих» его как бы исключили, но и «чужаком» он не стал, однако как долго это сможет продолжаться, сколь долго коммандер сможет его защищать? В сложившейся ситуации предложение Расрака уйти было бы самым идеальным выходом, вот только с момента их разговора минуло почти десять дней, а волк так больше и не объявлялся.
