Мой крик раздался снова. Глухой, измученный, пронзительный, страшный.
И Дан, как умертвие, едва ли контролируя свои движения, поднял бутылку, трясущимися руками налил полный стакан, стуча стеклом о зубы, выпил все залпом, запрокинул голову, пытаясь совладать с собой. По его щекам текли слезы.
Дан… О, Тьма, Дан…
Я прошла мимо, поднялась по лестнице и с трудом сдержала желание вернуться, когда услышала тихое по мужски скупое сдавленное рыдание Шейна. Не знаю, как удержалась.
Постояла секунду и пошла дальше по коридору.
Крик раздался вновь, он оборвался на полуноте…
И я увидела Эдвина. Он стоял, прислонившись спиной к стене, возле двери, ведущей в мою комнату. Я подбежала, но едва оказалась в двух шагах, остановилась, с тревогой вглядываясь в его лицо. В неимоверно бледное лицо Харна, в тени, что залегли под его глазами, на заострившиеся черты лица… И даже не сразу заметила, что пол устилают осколки разгромленной мебели. Всей той мебели, что еще недавно украшала эту галерею.
- Эдвин, - испуганно прошептала я.
Он не услышал. Он просто физически не мог меня услышать, но что он точно расслышал, так это очередной душераздирающий крик, и глухо простонав, откинул голову назад, ударяясь в стену с мучительным, жутким стоном.
Отойдя, я осторожно коснулась двери, зажмурила глаза и шагнула вперед.
В моей комнате была кровь!
Везде, куда ни глянь кровь, кровь, кровь! Первой мыслью стало - во мне просто не может быть столько крови!
Потом я увидела мантию, смятую и окровавленную, затем брюки, свитер, рубашку, бюстье… С ужасом проследив по направлению сброшенной видимо по мере снимания одежды, я увидела себя. Я лежала на покрытом белой простыней столе, выдвинутом на середину комнаты и окруженном сотней магических светильников. В одном нижнем белье, с руками, привязанными к кольям, вбитым в столешницу, с ногами, так же крепко зафиксированными. И все что могла делать - кричать, когда, прорывая кожу, мое тело покидал еще один осколок кости… их было много на полу… окровавленных осколков моих костей. И я кричала, надрывно, выгибаясь всем телом, и кажется сойдя с ума от боли…
- Долго еще? - едва мой крик оборвался, спросил Гаэр-аш.
Я повернула голову на звук его голоса и вздрогнула – ректор, казалось, был совершенно спокоен. Абсолютно спокоен. Одна проблема – его глаза заволокло пламя. Жуткое, темно-синее пламя.
- Еще немного, Арташа, почти закончили, - произнес тот самый уже знакомый мне сумасшедший старик. - А тебе что, грудью девочки надоело любоваться? Зря, красивые грудки, между прочим, я бы полюбовался.
