– Это гураф так тебя? – Первая спросила Элис.
– Не знаю, кто это был. Такой шустрый и с рогами.
– Ха! Это гураф-то шустрый! Да с ним и ребёнок справится, он же глупый как овца...
– У... у меня оружия не было. – Слегка смутился он.
– Кто же ходит в лес без ножа?
Он поднял с земли совсем маленький ножик, годный разве что для заготовки трав. Парень был слегка растерян, но не подавал виду, пытаясь казаться уверенным.
– Вообще-то я не собирался в лес. Так получилось. И вообще, ты кто?
– Я Элис. Живу тут неподалёку... жила. А теперь иду на юг, в замок барона Эдвина. Хочу наняться к нему на работу. А ты?
– Я Мартин. Иду на юг, в... Метоскул, кажется так это называется. Кстати, а где монах?
– Какой монах?
– Ну, здесь был... ночью. Не встречала? Такой в простой серой одежде, на поясе верёвка. Типичный такой монах.
– Неа. Откуда здесь монахи. Спири́т что ли? У нас такие тут не ходят. На ярмарке — видела. Интересно, что ему здесь было надо. Детей воровать... в деревне детей нету больше.
– Он добрый вообще-то. Вышел прямо из леса, видит, что я ранен, помог мне, рану перевязал, травы насобирал и мне лечебный отвар сделал. Я с него спал, как убитый... Жаль мне его угостить нечем было, грибы я ещё вчера доел, а мясо от меня убежало. – Он пошевелил раненым плечом, проверяя ощущения. Потом протянул руку к кострищу, снял с рогатин прикреплённую над ним палку. – Точно, ушёл. И котелок свой забрал.
– А у тебя своего нет?
– Нет. – Грустно ответил он.
Элис вздохнула и поняла, что тоже хочет есть.
– Ладно, угощайся. – Она развязала свой мешок, достала кусок лепёшки, полоску сушёного мяса и флягу. – Ты идти-то можешь теперь?
– Легко. Он несильно меня рогом полоснул, только кожу пропорол. Да и монах постарался.
– Давай посмотрю, у меня мать лекарем когда-то была.
Рана, и правда, была неглубокая. Если не будет воспаления — через месяц останется лишь шрам. А воспаления не будет, рана выглядела чисто, очевидно, тот спири́т хорошо промыл её отваром.
То, что он пришёл ниоткуда и в никуда ушёл, не удивило Элис: про спиритов всегда говорили, что они странные. А ещё говорили, что у них есть свои правила, и одно из них — помогать всему живому. Вот почему монах перевязал Мартина и ушёл, очевидно, продолжил свой путь по каким-то своим странным делам. Она перевернула повязку чистой стороной и снова завязала её. Странно, как низкорослый гураф мог достать до плеча. Наверное, он ударил его всей своей массой и уронил, а потом порвал рогом. Но Элис не стала об этом спрашивать. Гордость горе-охотника и так была уязвлена.
