— Прости меня, я делаю все для того, чтобы отдалить тот момент, когда ты меня покинешь. Знаешь, ведь я немного ревную. Помоги-ка мне завязать галстук.
В эту минуту зазвонил телефон. Респиги испытал огромное облегчение — словно сбросил гору с плеч. Постарался взять себя в руки. Успел даже улыбнуться следящей за ним взглядом Фьорелле.
— Когда только кончатся эти поздравительные звонки!
Приложил трубку к уху. Молча выслушал, что ему сказали.
По выражению его лица Фьорелла поняла: произошло что-то очень серьезное.
— Что случилось, папа? Ты побледнел, тебе плохо?
Респиги положил трубку на рычаг. Повернулся к дочери.
— Мужайся, дорогая, тебе придется собрать все свои силы. Увы, произошло ужасное несчастье…
Дорожка шла немного в гору. Вымощенная плиткой, чистенькая. Здание Ваксман-банка представляло собой серый и безликий трехэтажный дом. Редкие прохожие, почти не видно машин.
Куадри и Треви поселились в маленькой гостинице «Гран-Дюк» на противоположной стороне улицы. За занавеской в номере они установили телеобъектив, и дни напролет держали офисы банка под наблюдением, Результат: круглый ноль.
Все там, казалось, происходит по правилам и обычаям, установленным невидимыми гномами европейских финансовых верхов, этих безликих господ, заправляющих делами а Цюрихе, Вадуце, Монте-Карло. И здесь, в Люксембурге, Ваксман-банк не составлял исключения. Три комнаты, выходящие окнами на узкую улочку, директор и четверо служащих, вычислительный центр, два телетайпа, четыре телефакса, три факса, один сейф. Доклад Треви был кратким и малообнадеживающим. Сильвия с Давиде молча выслушали его. Куадри принес два сэндвича для Лореллы. Треви протянул Давиде листок бумаги:
— Это порядок цифр при наборе комбинации. Нам удалось на расстоянии расшифровать звуковые сигналы. Теперь задача в том, чтобы подобраться к этому сейфу.
Давиде поглядел в телеобъектив.
— Наверно, все-таки мы где-то дали маху. Невозможно поверить, что такой банк, как этот, мог бы ворочать тысячами миллиардов.
Сильвия сбросила пальто. Вид у нее был очень усталый.
— Вы в эти дни не замечали ничего необычного?
Куадри отрицательно покачал головой.
— Если что и есть необычное, странное, то единственно, что туда никогда никто не заходит. Единственным клиентом, переступившим порог этого банка, был я.
— Ну и как прошло?
— Хуже некуда: они открывают текущие счета только тем клиентам, кто вносит не меньше ста миллионов.
— Что-нибудь известно о владельцах?
