— А что он делал в гостинице?
— Раз десять звонил по телефону, но ни разу в Италию. Два звонка местных — в Амстердаме, четыре — в Лондон, один — в Бельгию, остальные — в Германию. Вот фамилии тех, с кем он говорил: Ван-Дамме, Сикерт, Джонстон, Флиберт, Оранж, Глайнорс, Дармгаст. Все они бизнесмены, банкиры.
Сильвия подошла к столу Треви, взяла листок, повертела его в руках, но не успела перечесть фамилии — на пороге появился Куадри с ворохом распечаток.
— Только что получил из банка данных. Тут немало сведений о семействе Линори. Вот, пожалуйста: крупные землевладельцы, в двадцатые годы занявшиеся финансовой и промышленной деятельностью… сталелитейные предприятия, банки, цементные заводы… продажа крупных незастроенных земельных участков… владельцы также многих фирм за границей… ага, также говорится, что Линори — старинный род, ведущий свое происхождение из Англии, на Сицилии они появились в конце восемнадцатого века. Основателем рода был виноторговец, некий Чарльз Глайнорс…
Сильвия резко обернулась и прервала его:
— Как, как его звали?
— Глайнорс, впоследствии фамилия изменилась на итальянский манер — Линори.
— Глайнорс! Накануне ночью Эспиноза звонил по телефону какому-то Глайнорсу в Лондон.
Треви вновь заглянул в донесение голландской полиции.
— Да, «Глайнорс Лимитед», Сент-Эмералд-стрит. Это название акционерного общества.
Сильвия вновь села за письменный стол.
— Надо проверить все списки пассажиров, вылетавших в марте с Сицилии в Лондон.
Было девять часов утра. Темный «Мерседес» въехал в пересекавшую весь парк аллею и, шурша по гравию, покатил между двумя рядами деревьев. Аллея кончалась просторной площадкой, посередине украшенной большим фонтаном, в котором плескались две мраморные нимфы. Напротив фонтана высилась колоннада барочного фасада виллы Линори.
У ведущих к дому ступеней стояла баронесса Матильда, седовласая, в строгом английском костюме. Лицо ее еще хранило следы былой красоты.
Прежде чем выйти из «Мерседеса», Линори бросил взгляд на припаркованную на площади «альфетту»[7], стоящих возле нее двух молодых мужчин. Это были Куадри и Треви.
Матильда поспешила ему навстречу.
— Джованни, к нам приехала судья, хочет с тобой поговорить.
Линори взял обе руки жены в свои и поцеловал. Ласково улыбнулся.
— Не волнуйся, дорогая.
Ей было абсолютно все ясно. И говорила она так горячо, как может говорить только тот, кто совершенно убежден в своих словах. Барон налил ей в хрустальный бокал лимонада. Но Сильвия даже не заметила. Теперь она ждала от Линори только подтверждения. И не собиралась больше терять время.
