Эта сторона жизни Афона и доныне не нашла отражения в изданиях, призванных, казалось бы, послужить ознакомлению с нею. Ни одна святогорская обитель не опубликовала до сих пор собственной истории в полном и всестороннем значении этого слова, большинство же «историй», что выпущены в свет, представляют собой не духовную летопись, а скорее собрание юридических актов.
Посильно пытаясь исправить этот недостаток, прошу простить как за непреднамеренные упущения моего труда, так и за слишком острые порой высказывания в адрес отдельных лиц и учреждений, которым я таким образом невольно нанес обиду. Относительно упущений скажу, что они, будучи многочисленными и серьезными (о чем сказано и в Предисловии), проистекают как из неохватности замысла — среди многотысячного собрания мужей, подвизавшихся на Святой Горе за два с лишним столетия, указать избранных, — так и из невозможности за многими иными попечениями до конца обойти дивный сад Пресвятой Владычицы, собрав все благоуханные его цветы — тех, кто окончил уже добрый свой подвиг и преселился в небесные обители. За невольные же обиды вновь и вновь прошу простить, дабы не оказалось, что автор, не доставив духовной пользы читателям, повредил осуждением и самому себе.
Всем вам ведомо, честные отцы, среди каких подводных рифов движемся мы в эту мрачную и многомятежную эпоху, даже и находясь здесь, в неколеблемом пристанище духа. Ведомо вам и то, что мы, по слову Господню, будем ненавидимы всеми (см.: Мф. 10, 22), и то, в каких тяжких обстоятельствах, материальных и духовных, пребывают ныне священные наши учреждения. Скорбя об их судьбе, я имел дерзновенную надежду укрепить вас в благом произволении и возбудить любочестное усердие ваше, приведя на память достославные образы и примеры добродетели не только из стародавних времен, но из нашего вчера и сегодня.
Уповаю, что попытка эта послужит умалению вражды к нам, монашествующим, вразумляя тех, кто почитает нас бесполезными, и вместе с тем содействуя лучшему ознакомлению с духовной стороной святогорской жизни, привлекая на Афон новых боголюбцев, столь необходимых сегодня для продолжения его традиций и самого существования наших обителей.
Отнюдь не хочу сказать, что положение будет спасено моей книгой. Она всего лишь било, зовущее пробудиться ото сна, вглядеться в настоящее и взалкать должного. Сама наша жизнь в союзе любви и готовность явить в себе непорочную веру отцов — вот что спасет Святую Гору, вдохнет новые силы в афонское иночество, возродив былую его славу, и прославит имя Всевышнего. Все историки древности — и языческие, и церковные — признают, что распространению и победе христианства более всего способствовали не чудеса, не свидетельства очевидцев, а жизнь первых христиан, в которой просияли миру невиданные дотоле самоотвержение и любовь.
