От Свято-Пантелеимоновой обители зависит скит Богородицы[176] с четырьмя монахами-болгарами, находящийся в отдаленном месте между Ватопедом и Пантократором.
Другим зависимым от нее поселением является Новая Фиваида[177], ныне не признаваемая скитом, хотя и имеющая более сотни калив. До 1913 года здесь подвизалось не менее трехсот пятидесяти монахов русского происхождения, выстроивших себе жилища на собственные средства. Кроме них, в центре этого селения подвижников проживало пятьдесят киновитов, единовременно внесших в кириархальную обитель некую сумму и имевших от нее основное пропитание. Выходцы из состоятельных семей, они регулярно получали вдобавок помощь деньгами и продовольствием из дома. Помню, как исправно наблюдали здешние отцы за тем, чтобы послушник и новоначальный монах, проживавшие в 1910–1911 годах в Моноксилите — близлежащем метохе нашего монастыря, вовремя разгружали парусники с соленой рыбой, пшеницей и картофелем, приходившие из Черного моря. Грузы эти были дарами богатых российских землевладельцев и присылались «на молитвенную память», равно как и для поддержания родных и близких.
Сегодня в Новой Фиваиде проживают шесть старцев. Окормляемые иеромонахом столь же преклонных лет, они ухаживают за храмом во имя Святой Троицы. Прочие строения, в том числе трапезная, больница и сами каливы, находятся в крайне ветхом состоянии, а часть калив по кончине насельников была разобрана монахами кириархальной обители. Год назад с недостроенного храма Всех Преподобных, на Святой Горе подвизавшихся, сняли для продажи железные листы и деревянные балки, так что через несколько лет от него останутся, по всей вероятности, лишь руины — немые свидетели стремления к аскетическому идеалу.
Этот общежительный монастырь словно спрятался в окаймленной лесами холмистой долине. Находясь в часе пути от морского берега, он, как и соседний Зограф, доступен взору лишь с небольшого расстояния. Впрочем, то же можно сказать и о других обителях Святой Горы, близко соседствующих с миром. Опасаясь нападений оттуда, их устроители избегали открытых пространств, выбирая ущелья и лесные дебри, что особенно хорошо видно на примере Хилендара и Эсфигмена. Искони славящийся хозяйственностью и трудолюбием насельников, Констамонит, с его немалым по нынешним временам братством (около сорока монахов), вполне способен удовлетворять свои материальные и духовные нужды. И если в большинстве афонских киновий избрание настоятеля не обходится без разномыслия, то об этом пристанище мирного духа таких сведений нет. Ибо здесь в образцовом согласии всегда избирали наидостойнейших.
