Машина наша не завелась тогда — может, и к лучшему. Мама всегда делала круг — там хоть и движение сильнее и дальше ехать на несколько кварталов, но удобнее парковаться было. И еще там по дороге в пробку попасть можно было — а как раз с того дня, через пару часов буквально, пробки перестали рассасываться. Так что, может, мы в такую пробку бы и попали.
А потом мы вышли на улицу, и дымом запахло — это дальше по улице что-то горело, наверное, квартира. Тогда как раз пожары начинались, но их еще тушили, и в тот раз тоже — машина, красная «пожарка», мимо с «мигалкой» пролетела.
Это на машине надо было круг давать, а на троллейбусе минут двадцать ехать всего. Вот что удивительно — нам тогда никто из больных не попался, я даже укушенных не помню никого. Все нормальные были, только напуганные уже довольно сильно. Говорили, правда, что это грипп такой, а другие, что нет, это атипичная пневмония, и надо срочно покупать повязки. А один дядька, толстый и краснолицый, говорил, что это все врачи специально выдумывают, чтобы народ на лекарства разводить, и паники быть не должно.
Когда мы приехали, там все спокойно было, и тоже вкусно пахло кофе. Только у мамы в бухгалтерии народу оказалось немного, а мамин начальник, Сергей Афанасьевич, сказал, что сегодня из конторы вообще мало кто приедет — Вера заболела, Мария Петровна не отвечает, а Мирза вот как раз в пробку попал, там авария какая-то непонятная. Он еще пожаловался, что его самого дочкина белая крыса за палец тяпнула — а вот он же все равно приехал! Ну, мама его быстро уговорила, что надо в поликлинику обратиться, может, и прививки от бешенства делать — он и укатил, почти сразу. Мама говорила, что он за день до Беды рассказывал, что эту крысу дочке друг подарил.
Мама кофе осталась пить, а я к Виталику пошла. Он здорово всякие фокусы показывал, и не только с картами, а и с другими предметами. Ну, и Ваську хотелось увидеть, пушистика моего. Он меня любит и всегда мурлычет, когда я к нему прихожу. Сперва-то я к Виталику зашла, тем более, что он мне нравился тогда, и я даже думала, что он на мне женится: двадцатилетний парень на пятикласснице, ага. Виталик, конечно, в своей комнатенке был. Он показал мне, как с картами работать надо, а сам своим позанимался. Только у меня ничего не получалось, так что Виталик, как всегда, сказал мне «креатив — говно», ну он всегда так говорит, даже если у самого не получается, у дылды длинной. А тут ему позвонили, он ответил, так там так орать начали — он в лице изменился, сказал мне, чтобы я его ждала, а сам ушел. Ну, а я к пушистику моему пошла.
