Последние слова Гиперстен произнес невнятно, его голову одолела резко возникшая мысль. В тот самый момент в покои ворвалась Дэйла, за ней следом семенила испуганная служанка, которая в последние дни непрерывно ухаживала за болеющей госпожой.
– Дэйла, ее рвало? – поинтересовался Черный дракон, и тут же, не дожидаясь ответа, дал распоряжение второй служанке: – Позови мне лекаря!
– Мутило, но не рвало, – смиренно отчиталась Дэйла, поклонившись – она еще не успела поприветствовать господина.
Гиперстен по-новому посмотрел на Агнесс, теперь на его лице читалась самодовольная улыбка. Девушка не понимала чем это вызвано и с некой опаской смотрела на Черного дракона.
– Дорогая. – От этого слова она вздрогнула, так как из уст мучителя оно звучало неестественно. Тем временем дракон склонился около ее постели и даже почти нежно взял ее горячую ладошку в свою руку. – Может, у тебя будет дитя, Агнесс?
Будто жестокий приговор с небес на нее обрушились его слова.
***
Новый целитель, а может просто лекарь с больничного крыла для драконов, которого Агнесс до этого видеть не могла, подтвердил страшный диагноз – у нее будет ребенок. Сильно довольный Гиперстен похвалил ее и даже поцеловал в лоб, когда уходил, но это нисколько не приукрасило состояния девушки. Ей вдруг стало еще хуже, чем было, в животе ощущала не развивающегося младенца, а кодло паразитов, разъедающих ее изнутри.
– Позвольте переодеть вас, вы все вспотели, – подала голос Ильгид – милая девушка-служанка, которая сейчас жутко раздражала Агнесс.
– Нет! – грубо отозвалась огонь, сверкнув на ни в чем неповинную девушку с голубыми глазищами. – Оставь меня!
– Но…
– Я сказала: оставь!
Агнесс осталась одна. Хорошо хоть Дэйла ушла с Гиперстеном, выслушивать его наставления, – благодаря этому девушка теперь могла побыть наедине с собой.
За окном разразилась настоящая гроза и пошел проливной дождь. Огонь заплакала вслед ему, до боли в костяшках сжимая простыни. Казалось, что никогда ей не выбраться из этого кошмара, что она навеки превратилась в заложницу судьбы. Она знала: что ей никогда не полюбить то существо, что росло у нее в животе. Если бы была возможность, то она избавилась от него без всяких сожалений, но Гиперстен никак не допустит этого.
Ливень не прекращался всю ночь, как и ее горе. Только под утро Агнесс успокоилась, вместе с проливным дождем, но пустота внутри осталась. Она хотела вырвать ее с корнями из своей груди, но, увы, с ней нельзя было как с сорняком.
