Москва навсегда. О нелюбви и не только | страница 51
– Тварь! – обезумевший от крови и боли вбежал во двор и, поливая землю своей черной кровью, раскроил скулившей собаке череп.
– Ты что делаешь, нечистый!
На крыльце дома стояла только что вышедшая из сенцев сухая, высокая, с сединами под платком, разгневанная старуха. Она опиралась одной рукой на клюку, другой держалась за перила крыльца. Старуха погрозила безумному клюкой, и тот сорвавшимся голосом завизжал:
– Ааааа, тварь! Это твое, твое!..
Собачье тело полетело к ногам старухи.
– Это ты ее родила!
Он подскочил к крыльцу, подпрыгнул и ударил не успевшую укрыться старуху обухом топора в грудь. Старуха отскочила к двери и быстро забормотала:
– Стой, стой, что же это на людей с топорами бросаешься!
А безумный дико засмеялся и ударил уже острием, в бок. Старуха завалилась от удара, скатилась вниз по лестницам крыльца. Безумный дико ревел возле старухи:
– Ты, сука, больше не будешь жрать мясо моих свиней! Я тебя бензинчиком-то подпалю!
Черно-красный топор раскроил старухе лоб, она вскочила, побежала к калитке, потом обернулась к пританцовывавшему за ней безумцу и, закряхтев кровяной пеной, упала вбок, на колени, руками воткнувшись в землю. Безумный со всего размаху, так рубят чурки на поленья, целясь в голову, ударил и промахнулся. Удар пришелся по своей ноге. Умиравшая старуха что-то бормотала, кровавая судорога охватила ее, а безумный, прокусив себе нижнюю губу, харкая кровью, упал на одно колено, кричал от боли. К ним из дома бежали люди, выскочившие на крики и визги.
– Стойте, суки! Я не дам жрать мясо моих свиней! – хрипел кровью безумный. Неловко замахнувшись топором, он, обессиленный, воткнул его в землю. Двое старухиных сыновей, сшибли его пинками, крича, начали бить. Невестка бросилась к старухе. Старуха была мертва.
Глава 11. Жена
Марина, дочитав рассказы, оглянувшись на спящего мужа, выключила компьютер. Она любила вот так, ночью, когда муж и дети спят, побыть одной, что-то почитать, подумать не о семейном, а о чем-то своем, открытом только ей.
Они познакомились с Золотаревым семь лет назад на аспирантской дискотеке. Она подошла к нему, стоявшему у подоконника, и сильно смущаясь, пригласила на белый танец. Он удивился приглашению этой невысокой миловидной круглолицей девушки, но согласился. После дискотеки его компания парней и ее подруг, объединившись, пили вермут до раннего утра, а Марина проснулась в постели Золотарева, в его комнате.
Так начались их встречи. Золотарева привлекла в ней её стеснительная искренность, тихая ласковая улыбка подсвечивала ее глаза, в ней не было и намека на грубость, казалось, что она выросла в каком-то ласковом саду, среди цветов и нежных улыбок. А между тем она в 18 лет не побоялась поменять родительский дом и обучение на престижном факультете в уральском вузе на отъезд в Москву, зарабатывала дежурствами в библиотеках, переборкой овощей на овощебазах, будучи старшим ребенком в многодетной семье, находила любую возможность послать подарки своим сестрам.
