Андрей открыл глаза и понял, что лежит почти на боку. Вывернутый в такую позу, какую нормальный человек принять не в силах. Рук и ног он не чувствовал, зато дикая боль пульсировала где-то в районе поясницы.
А прямо перед ним, метрах в двух, стоял голый, трясущийся Толян и торопливо кивал головой.
Андрей сначала не понял - чего он кивает-то? А потом до сознания дошел насмешливый голос Решетника:
- Усвоил урок? Будешь слушаться?
Толян все кивал, и лицо у него было совсем белое, а глаза - вытаращенные.
- Всего и делов-то! - весело продолжал Решетник, - Покажешь нам молодого бычка - и свободен! Телочки, вы где? А, вот они, наши девочки! Уже наготове!
Пошевелиться Андрей не мог, но в его поле зрения попали - вдвинулись, вползли чуть ли не на четвереньках - обе девицы. Они тряслись не меньше Толяна. И, как и он, были готовы на все.
- Ну, телочки, давайте, начинайте! Возбуждайте своего бычка! - подбодрил их голос Решетника. - Энергичнее, энергичнее, вы же можете! И не только руками! Покажите, на что способны! А ты, бычок, давай возбуждайся, если не хочешь чтоб и над твоими косточками поработали! Оприходуй телочек!
Руки Толяна лихорадочно сновали по голым плечам и грудям девиц. Дивицы старательно трудились внизу его живота.
- Ну, бычок! Ну, давай же! Ну возбуждайся на телок! - понукал голос Решетника.
Толян шарил по коже девиц все быстрее, глаза у него вытаращивались все больше. И вдруг они наполнялись слезами. Закрывая лицо ладонями, Толян разрыдался, закричал, завыл от ужаса:
- Я не могу-у-у! Он не встает! Я никак не могу-у!
И в этот момент в поле зрения Андрея попал Решетник.
Он сгибался и разгибался, корчась от хохота, как клоун на манеже.
Он упивался бессилием людей. Растоптанных, униженных почти уже не людей. Наслаждался по-настоящему - до исступления, до оргазма.
И когда, отсмеявшись, он хлопнул в ладоши, показывая, что концерт окончен, и пошел к вертолету мимо Андрея, на его светлых летних брюках, в паху, расплывалось темное пятно.
- Всё, всё! - крикнул он охране. - Скатывайте ковры! Тёлочки, живо в кабину! Отбываем!
- А с этими двоими что? - спросил Никитка. - Пристрелить?
- Пускай живут! - весело отозвался Решетник. - В благодарность за хорошую охоту. Неожиданную, конечно, но классную. Давно такой хорошей охоты у нас не было!
- И даже никого не порешили, - как бы поддакнул Никитка, но в его голосе явно сквозили сожаление и разочарование.
Лопасти вертолета начали раскручиваться, мелькая над поляной стремительными тенями, и под грохот взлетающей машины Андрей снова потерял сознание. Теперь-то уж точно ничего нельзя было изменить.
