Я слегка улыбаюсь.
— Тебе всегда нужно что-то доказывать. Я знал, что ты придёшь.
— Ну, ты видел выступление. Я не плачущая в беде девица. Теперь ты можешь идти, — спокойно говорит Лилли. Её глаза, обычно такие ярко-зелёные и живые, сейчас вялые и безжизненные. Отвернувшись, она отвергает меня.
— Нет, ты не плачущая в беде девица, — говорю я ей в спину. Я почти чувствую исходящий от неё холод. Последние две недели ожесточили Лилли, сделали её неприкасаемой для мира вокруг неё. — Но ты не настолько в порядке, как хочешь показать. Я вижу это за твоими стенами. Вспомни, с кем разговариваешь, сладкая. — Она слегка вздрагивает, оборачиваясь с яростью в глазах.
— Не называй меня так! Чего ты ожидал? Что я буду гулять по Лондону, посещать вечеринки и трахаться со всеми, как ты? — её взгляд ожесточённый и обвиняющий.
Папарацци, бл*дь! Дерьмо.
— Я не трахался со всеми! — рычу я. — Я просто… я не могу мыслить трезво без тебя. Я клянусь, я не трахался ни с кем.
— Честное слово, Тео, меня не волнует, что ты делаешь. Можешь трахнуть половину Лондона, если это делает тебя счастливым. — Проклятье, таким путём она заставляет меня чувствовать себя полным ничтожеством.
Как она не видит, что я чертовски опустошен?
— Ты делаешь меня счастливым! — кричу я.
Она раздраженно смеётся.
— Ты должен был подумать об этом, прежде чем засовывать свой член в эту шлюху.
Я провожу руками по волосам.
— Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я тебе сказал. Я был в полном раздрае. Я был влюблен в тебя, но ты ушла. Я напился, и это произошло. Я даже не помню этого. Это ничего не меняет, Лилли.
— Это всё меняет, — категорично говорит она.
Я отхожу от стены и делаю несколько шагов в её сторону.
— Я всё ещё люблю тебя. — Я протягиваю руку, хочу прикоснуться к ней, но колеблюсь, когда она выставляет руки перед собой, останавливая меня. Она вдруг кажется такой хрупкой, как будто, если я прикоснусь к ней, она сломается. Я вижу её перед собой, такой, какая она есть, и внизу под этим я вижу, что я сделал с ней.
Приближаюсь к ней. Это тот момент, когда я или позволю ей бежать, или я, бл*дь, удержу её. Поднимаю руку и касаюсь её щеки. Её глаза закрыты, веки дрожат, и она издаёт судорожный вздох.
— Я люблю тебя, — шепчу я. Она открывает глаза, они наполнены вселенским отчаянием, сродни моему собственному. — Поговори со мной.
— И сказать что? — Я сжимаю её лицо между моих ладоней, обращаюсь к ней и умоляю вернуться ко мне, увидеть меня, вспомнить нас, но она давно ушла.
