- Да, сэр. Счет в цюрихском банке. Он достал электронную карточку.
Вставив кредитку в прорезь в столе, доктор изучил цифры на дисплее и кивнул.
- Не стану вас обманывать, молодой человек. Жизнь среди майя тяжела и сурова, особенно поначалу. Они вас сломают и вылепят заново - таким, каким нужно. Это жестокая земля. В прошлом веке эту местность захватили Хищные Святые. Кое-какие из выпущенных ими бактерий еще активны. Возрождение наследник фанатизма Хищников. Приверженцы этого культа - убийцы.
Эжен пожал плечами.
- Я не боюсь.
- Ненавижу убийства, - сказал доктор. - Во всяком случае, майя хотя бы честны в том, что делают, а вот политика Синтеза превратила все местное население в жертву. Синтез отказывает мне в субсидиях, чтобы продлить существование неспособных к выживанию особей. Поэтому я жертвую честью, принимая деньги перебежчиков. Я мексиканский националист, но образование получил в университете "Репликона".
Эжен про себя удивился: он и не знал, что до сих пор существует мексиканский народ. Интересно, кто дергает за ниточки его правительство.
На подготовку ушло восемь дней. Приборы клиники под руководством Флореса подкрасили кожу и зрачки новому клиенту, перекроили морщинки в уголках глаз. Он получил прививки против местных и искусственно привнесенных штаммов малярии, тифа, желтой лихорадки и лихорадки денге. В желудок ему ввели новые штаммы бактерии, дабы избежать дизентерии, а еще вкололи вакцину, чтобы предотвратить аллергическую реакцию на неизбежные укусы клещей, блох и самого страшного врага - забирающегося под кожу винтового червя.
Когда настало время прощаться с доктором, Эжен, расчувствовавшись, заплакал. Вытирая глаза, он с силой нажал себе на левую скулу. В голове у него раздался щелчок, и из левой гайморовой полости потекла жидкость. Тщательно, но незаметно он собрал ее в носовой платок. Пожимая на прощание руку, он прижал влажную ткань к голой коже на запястье доктора, а платок оставил у Флореса на столе.
К тому времени, когда невидимка и его мулы миновали кукурузные поля и вошли в джунгли, вызывающие шизофрению токсины сделали свое дело: разум доктора раскололся, словно упавшая на пол ваза.
Джунгли в низинах Гватемалы - далеко не курорт для человека с орбиты. Это бескрайняя и коварная топь, одичавшая, но с давних пор знавшая человеческую руку. В двенадцатом веке ее остановили расчерченные сетью каналов кукурузные поля майя. В двадцатом и двадцать первом веках в джунгли пришла зловещая логика бульдозеров, огнеметов, дефолиантов и пестицидов. И всякий раз, стоило человеку расслабиться, топь наносила ответный удар, становясь еще более скверной, чем прежде.
