Взяв его руку, которая лежала на одеяле, написала: «Дай слово, что не дашь согласия на мой брак».
Харн тряхнул головой, прогоняя остатки сна, и растерянно переспросил:
— Лоран, какой брак?!
Он выглядел по-настоящему изумленным. Значит, эту тему они не поднимали, но это меня не успокоило.
«Я последняя Золотая сирена. Твой отец может отдать меня кому угодно…»
— Лоран, медленнее, — остановил Харн, накрыв мою ладонь своей.
Кивнув, начала заново:
«Я последняя Золотая сирена. Твой отец может отдать меня кому угодно, а ты, как опекун, вправе подписать за меня договор о браке. Дай слово, что не сделаешь этого!»
— С чего ты взяла?!
«Дай слово!» — повторила я.
— Клянусь! — пообещал Харн и тут же обеспокоенно спросил: — Лоран, что случилось?
«Даже если отец прикажет тебе?» — не унималась я.
— Даже тогда, — клятвенно пообещал он.
Я поверила, понимая, что он единственный, кто оградит меня от воли короля. Харн спорил с отцом из-за меня и раньше, и он способен ему не подчиниться.
— Лоран, что произошло? Что тебя так напугало?
«Прости, стало страшно», — написала я. Подняв на него глаза и увидев в них заботу и беспокойство, я расклеилась. Слезы градом побежали из глаз. Если бы еще и он начал говорить мне об интересах государства…
— Лоран!
Харн со стоном притянул меня к себе, и я уткнулась в его грудь, рыдая. Выплакивая все напряжение и разочарование, что скопились в душе.
— Ты же ледяная! — воскликнул он и начал укутывать меня в одеяло, затащив на кровать. Очень быстро я оказалась в теплом коконе и лежащей на его груди. Сам он полусидел, откинувшись на подушки.
Никогда не думала, что во мне столько слез. Ничего не могла поделать с обидой. Все мои предположения оказались верны: я не нужна лорду Хэйдесу. И даже согласись я быть с ним, он бы все равно ушел в сторону, передавая меня в руки выбранного королем супруга.
Было больно, но я понимала, что поступила правильно, отказавшись от продолжения отношений. Лучше вообще свести все общение к минимуму и постараться со своими неприятностями справляться самой. Всхлипывая, давала себе обещание, что больше не буду звать его на помощь.
Я была благодарна Харну за то, что дал мне возможность выплакаться. Ничего не говоря, он просто держал меня и гладил по голове, успокаивая. Как Иланий, когда мы были детьми, и я сбивала коленки. Пригревшись на руках своего опекуна, я чувствовала себя в безопасности, как со старшим братом, которого у меня никогда не было. Он и вел себя так же: всегда готов выслушать, защитить, но мог быть строгим и требовательным.
