Голицын картинно утер со лба воображаемый пот:
– Ну, слава богу! Я мог не пережить непризнания моего писательского дара.
Они рассмеялись, чуть наклонившись к столу, и Лена проговорила сквозь смех:
– Даже странно, почему мое мнение так много для тебя значит.
– Всегда приятно нравиться умной женщине.
Она почувствовала, как кровь прилила к щекам – ей давно никто не делал комплиментов, да и вообще вот так, вдвоем с мужчиной, который не связан с нею деловыми отношениями, она давно не сидела в кафе. Оказывается, это весьма приятное ощущение – вот так запросто болтать о книгах, пить кофе и наслаждаться вкуснейшим штруделем. Голицын искренне интересовался тем, какую литературу Лена предпочитает, с удивлением узнал, что она не умеет загружать книги в читалку, а потому читает их в Интернете, что поэзию Серебряного века Лена не очень уважает, зато прекрасно относится к так называемым сетевым поэтам и многие стихи знает наизусть.
– А я почему-то всегда напрягаюсь от этих современных а-ля Ахматовых и псевдо-Цветаевых, – признался он, помешивая ложечкой остывающий кофе.
– Почему же?
– Не знаю. Мне кажется, в поэзии все великое уже было сказано.
– А в прозе, по твоей теории, тогда никому вообще делать нечего – после Толстого и Достоевского?
Голицын улыбнулся:
– Если ты обо мне, так я к себе весьма критичен. Я пишу книги, призванные развлечь, понимаешь? Это как цирк – и зрелище, и расслабился. Мне не очень нравится теория о том, что книги непременно должны образовывать, учить, поучать. Я в это не верю. Хотя, если разобраться, любая книга способна что-то оставить в душе, даже самая, казалось бы, непритязательная. В конечном итоге детектив – это ведь про победу добра над злом, так? Ну, следовательно, тоже есть какая-то польза наряду с приятно проведенным за чтением временем. Кстати, о стихах – не почитаешь что-то из любимого, а?
– Здесь? – удивилась Лена, чуть смутившись.
– А что? Как по мне – вполне подходящая атмосфера. Свечки, полумрак, кофе…
– Если честно, для меня стихи – вещь интимная, даже не знаю, как объяснить. Но для тебя, так и быть, сделаю исключение. – Лена оперлась подбородком на скрещенные кисти поставленных на стол рук и на секунду задумалась, выбирая, что именно прочесть. – Да, вот:
У тишины свои сомнения –
Не слушай их,
И никогда не верь в забвение
В руках моих.
Не обещай, что не успеется,
Не надо лжи,
Будь искренним – во что не верится?
И мне скажи.
Моя безумная истома ты –
Не откажусь.
