— К-кто был с тобой прошлым вечером?
Она снова закусила нижнюю губу и, не выпуская ее, уставилась на него. Он не помнил, чтобы в детстве она делала что-то подобное, но это на сто гребаных процентов отвлекало. Его член дернулся и напрягся, и Холден взмолился, чтобы она не опустила взгляд ему на джинсы.
— Мм… Джона.
— И кто такой Джона? «Мальчик из колледжа»? Т-твой парень?
— Мы живем вместе, — сказала она, не опуская глаз, но одернув руку.
Ну, для полного облома, ему не хватало только узнать, что она живет с этим долбанутым Джоной.
— Ты замужем?
— Нет, — быстро сказала она.
— Помолвлена? — он метнул взгляд на ее пальцы в поисках кольца.
— Нет, — ответила она, для убедительности покачав головой. — Ты не так понял. Мы просто живем вместе. Он не ходил в колледж. И, если честно… Я не знаю, парень ли он мне теперь.
Он снова поднял глаза на ее лицо, боковым зрением отмечая то, как в такт короткому, прерывистому дыханию движется вверх и вниз ее грудь, и отчаянно стараясь на нее не смотреть.
— Почему?
Она заглянула ему в глаза, словно надеясь отыскать ответы на незаданные вопросы. Ее губы приоткрылись, но внезапно на кухне, шипя и выплескиваясь, закипел суп, и она вскочила, чтобы его выключить, так и не ответив на его вопрос.
***
У Гризельды бешено колотилось сердце, когда она бежала на кухню по паршивому коричневому ковру, радуясь перерыву в их напряженном разговоре. Повернувшись спиной к Холдену, она сделала глубокий вдох, наполнив, наконец, свои легкие воздухом, и провела языком по пересохшим губам. Когда он так на нее смотрел, она едва могла соображать.
Она выключила конфорку и взяла чистую, сухую тарелку с сушилки рядом с раковиной. Сняв с плиты суп единственной имеющейся на кухне прихваткой, девушка наполнила им тарелку и поставила кастрюлю в раковину, чтобы позже ее помыть.
С момента, как она встала с дивана, Гризельда чувствовала на себе его взгляд. Повернувшись к нему, она спросила:
— Ты будешь есть там или за столом?
— Здесь, если ты не против. У меня есть небольшой стол, — сказал Холден, указывая на складной столик, прислоненный к стене рядом с телевизором.
Она поставила перед ним стол, затем вернулась за супом. При этом она могла бы поклясться, что чувствует жар от его пристального, неотрывно следившего за ней взгляда. Это приводило ее в замешательство, она нервничала и волновалась, чувствуя каждую клетку своего тела и ощущая на себе его присутствие.
Поставив перед ним тарелку и положив ложку, она решила, что будет безопаснее — и да, трусливее — сесть не на диван рядом с ним, как раньше, а в кресло. Когда он спал, укрытый одеялом, ей не удалось как следует его рассмотреть, но теперь, сидя напротив него и наблюдая, как он наклонился к ложке с супом, она позволила себе тщательно его изучить.
