— Я принесу тебе воды.
Она вернулась на кухню, поставила коробку на кухонный стол, и он услышал, как в раковине снова зашумела вода.
— Знаешь что? — окликнула его она, выйдя из кухни и стоя на другом конце комнаты, уперев руки в бока.
— Что?
Она проследовала к дивану и, опустившись рядом с ним на колени, протянула ему стакан воды.
— Я не буду звать тебя Сет.
В том, как она произнесла это «не буду», было столько неожиданно родного ему, что, когда он глотнул воды, оно звякнуло у него в голове, словно от удара молотком. Когда он снова лег на диван, она потянулась к его руке. Своими мягкими, теплыми и немного влажными ладонями она развернула его руку и посмотрела на внутреннюю сторону предплечья.
У него бешено забилось сердце, когда глаза Гризельды замерли на ее лице в чернильных завитках. Она порывисто вздохнула, уставившись долгим взглядом на татуировку, затем внезапно наклонилась вперед и прижалась губами к его коже, туда, где были вытатуированы буквы “Х+Г”. Боль от полученных травм и потрясение от встречи с ней? С точки зрения интенсивности, все это меркло в сравнении с ощущениями от прикосновения ее губ к коже, и только через несколько секунд до него дошло, что он затаил дыхание. Когда ему, наконец, удалось выдохнуть и сделать неровный вздох, она подняла голову и встретилась с ним глазами. Согнув в локте его руку, она показала ему татуировку.
— Ты не сделал на своей руке татуировку «С+Р», Холден…
— Гри…
— Тут написано «Х+Г» — «Холден плюс Гризельда». И мне абсолютно похрен, кто ты для Квинта или Клинтона, или… или… или Хозяина, или кого-нибудь еще…
— Г-гри!
— …потому что для меня ты Холден. Я слишком многого лишилась и слишком долго держалась ради кого-то по имени Холден, поэтому ты либо свыкнешься с тем, что я буду звать тебя этим именем, либо…
— Г-г-гризельда!
— Что? — заорала она.
— Ладно.
— Ладно что? — спросила она, сдерживая дыхание.
— Ты выиграла.
— Что я выиграла?
— Да, бл*дь, зови меня, Холденом, раз тебе так нужно! Боже!
Ее поначалу хмурое лицо, сразу смягчилось, уголки соблазнительных губ дернулись вверх, а по щеке скатилась своевольная слеза.
— Холден, — прошептала она, облегченно вздохнув и наклоняясь вперед, чтобы смахнуть ему волосы со лба и прижаться губами к его коже.
От такой награды он в смятении закрыл глаза, и впервые с тех пор как видел ее в последний раз, его разбитое сердце успокоилось, почувствовав настоящее умиротворение.
«Гри. Моя Гри. Она здесь. Она жива».
