— Думаю, мне нравится играть в недотрогу.
— Ну, мне не хочется тебя расстраивать, но я уже заполучил тебя, детка. Ты моя.
Тело инстинктивно сжалось, но она сделала глубокий вдох и заставила себя расслабиться.
«Я не твоя».
Должно быть, он решил оставить этот разговор, поскольку как только они свернули на проселочную дорогу и запрыгали по камням, он пнул сиденье Шона.
— Шон, хуесос, одолжишь мне 100 баксов?
— Сам то, мудило, как думаешь?
— Я думаю поставить на этого Сета. Похоже, он крутой.
Хотя она уже убедила себя в том, что не имеет никакого отношения к Сету, который дрался сегодня вечером, когда это имя вылетело из уст Джоны, у нее по позвоночнику пробежала дрожь. Это не было похоже на святотатство, как раньше, когда он дразнил ее именем Холдена, но все равно ей это не понравилось.
Шон по-прежнему следовал за грузовиком Квинта, и в конце грунтовой дороги они выехали в открытое поле. По мере их приближения к центру поля, до них все отчетливее доносились звуки тяжелой рок-музыки.
На поле довольно аккуратными рядами припарковались уже около пятидесяти грузовиков, у задних бортов их багажников тусовались небольшие группы пьющих пиво, курящих и плюющих людей. Когда Шон припарковал свой внедорожник, и они вышли из машины, неожиданно все поле осветили два больших, высоких, прожектора.
Держа Джону за руку и пробираясь сквозь лабиринт грузовиков, Гризельда не замечала большого количества других женщин, но то тут, то там она ловила на себе взгляд очередной девушки. По большей части, они стояли, прислонившись к своим мужчинам, курили и щурили глаза, когда мимо них проходили Гризельда и Тина.
Энергия на поле была взрывоопасной и яростной, и, когда Квинт повел их ближе к рингу, огороженному тюками сена, где буквально яблоку не куда было упасть, Гризельда теснее прижалась к Джоне. Однако она заметила, что некоторые мужчины отходили в сторону, пропуская Квинта вперед, здоровались с ним по имени, выказывая ему такое уважение, словно он здесь большая шишка. Как оказалось, это на самом деле так. Он и его сын Клинтон были букмекерами этих боев.
— Чего ты так долго, пап? — спросила рыжеволосая, юная копия Квинта, стоящая прямо у тюков с сеном, в месте, которое, вероятно, считалось первым зрительным рядом. Он держал в руках блокнот и остервенело записывал в него ставки.
— Да вот встретил в «Рози» этих «мальчиков из колледжа».
Клинтон бросил почти пренебрежительный взгляд на Джону и Шона, одетых в рубашки-поло и шорты.
